Общественный резонанс

В жизни каждого писателя рано или поздно наступает пора подведения итогов, когда возникает желание собрать воедино все ранее написанное и издать собрание сочинений. Судя по письмам, Чехов начал думать об этом в 1894 г. Точнее, идею эту, по-видимому, первым высказал А. С. Суворин, потому что Чехов писал ему 2 ноября 1894 г.: «Если в самом деле издавать мои произведения томиками, то не следовало бы печатать «Пестрые рассказы» в таком количестве» (Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем в 20 томах, т. XVI. М., ГИХЛ, 1949, с. 179. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте).

Вскоре Чехов снова вернулся к этой мысли. 27 ноября этого же года он писал Суворину: «Если Вам по сердцу идея - издавать мои рассказы томиками, то нет надобности осуществлять эту идею непременно теперь; можно подождать еще 1-2 года <...>» (XVI, 188). Однако прошло почти четыре года, прежде чем снова встал вопрос об издании собрания сочинений. В письме к Суворину от 24 августа 1898 г. Чехов сообщал: «Сытин покупал мои юморист <ические> рассказы не за три, а за пять тысяч Соблазн был велик, но я все-таки не решился продать; душа моя не лежит к книжке с новым названием. Выпускать каждый год книжки и давать им все новые названия - это так надоело и так беспорядочно <...> рано или поздно придется издавать рассказы томиками и называть их просто так: первый, второй, третий... т. е. другими словами, издавать собрание сочинений. Это вывело бы меня из затруднения, это советует мне Толстой» (XVII, 297).

В письме от 27 октября 1898 г. (XVII, 344) Чехов рисует Суворину примерный план издания. Первый том должны были составить юмористические рассказы, второй - сборник «Пестрые рассказы», третий - «В сумерках», четвертый -«Рассказы», пятый - «Хмурые люди». Следующие тома Чехов предлагал просто нумеровать и писать на них «Рассказы», перечислив в скобках названия рассказов. При печатании большой повести или романа том носил бы имя этой вещи. Дальнейшие размышления Чехова над типом издания привели к тому, что он отказался называть его «Полным собранием сочинений» (см. письмо Чехова к А. С. Суворину от 16 ноября 1898 г. - XVII, 360-361). В остальном все осталось по-прежнему. Предполагаемый объем каждого тома был 10 листов.

Осенью 1898 г. типография Суворина приступила к печатанию первого тома собрания сочинений Чехова, в который должно было войти более 70 рассказов (См. об этом в письме А. П. Чехова к А. С. Суворину от 17 января 1899 г. (XVIII, 22)). Однако Чехов жаловался: «Мое полное собрание подвигается вперед медленно, стоит почти на точке замерзания» (письмо Н. М. Ежову от 21 октября 1898 г. - XVII, 337).

По всей видимости, Суворин собирался издавать полное собрание сочинений Чехова на тех же условиях, на которых он издавал его сборники, т. е. взимая с Чехова определенный процент за печатание и за продажу книг. «К. С. Тычинкин в своем письме ужасается: как бы полное собрание не хлопнуло меня по карману» (XVII, 344), - писал Чехов Суворину 27 октября 1898 г. Чехов пытался ускорить печатание первого тома. В этом же письме читаем: «Только надо торопиться, Константин же Семенович Тычинкин, заведующий типографией Суворина. - И. В.>, по-видимому, еще не скоро, очень не скоро пришлет мне обещанные образцы бумаги и шрифта» (XVII, 344-345). Корректуру первого тома Чехов получил в начале января 1899 г. 9 января он писал Марии Павловне: «Суворин печатает уже полное собрание сочинений; читаю первую корректуру и ругаюсь, предчувствуя, что это полное собрание выйдет не раньше 1948 года» (XVIII, 19).

Конец работе Чехова над этим изданием положил договор, который он заключил 26 января 1899 г. с А. Ф. Марксом, главой известной издательской фирмы. Подписав этот договор, Чехов продал Марксу в полную литературную собственность все свои произведения.

Договор был значительным событием в жизни писателя. «У меня в жизни, кажется, переворот: я веду переговоры с Марксом, переговоры эти, кажется, уже кончены, и у меня такое чувство, как будто святейший синод прислал мне, наконец, развод, после долгого ожидания» (XVIII, 50), - писал Чехов 29 января 1899 г. Вл. И. Немировичу-Данченко. В письме к П. А. Сергеенко от 1 февраля этого же года Чехов употребляет еще более сильное выражение: «Эта катастрофа, происшедшая в последние две педели, совсем выбила меня из колеи, и я не могу работать» (XVIII, 57).

Договор получил также большой общественный резонанс. В первые годы после его заключения договор был известен довольно небольшому кругу лиц, и поэтому сведения об отношении к нему современников Чехова можно черпать лишь из переписки разных лиц с писателем и между собой. Впервые общественному обсуждению договор подвергся в 1904 г., когда в связи с подготовкой к 25-летнему юбилею литературной деятельности Чехова группа деятелей искусств по инициативе М. Горького и Л. Андреева подготовила письмо к А. Ф. Марксу, в котором убеждала его расторгнуть договор с Чеховым, как несправедливый и невыгодный для писателя. В этом письме, в частности, говорилось: «Мы знаем, что за год, протекший с момента договора, вы в несколько раз успели покрыть сумму, уплаченную вами А. П. Чехову за его произведения: помимо отдельных изданий, рассказы Чехова, как приложение к журналу «Нива», должны были разойтись в сотнях тысяч экземпляров и с избытком вознаградить вас за все понесенные вами издержки. Далее, принимая в расчет, что в течение многих десятков лет вам предстоит пользоваться доходами с сочинений Чехова, мы приходим к несомненному и печальному выводу, что А. П. Чехов получил крайне ничтожную часть действительно заработанного им. Бесспорно нарушая имущественные права вашего контрагента, указанный договор имеет и другую отрицательную сторону, не менее важную для характеристики печального положения Антона Павловича: обязанность отдавать все свои новые вещи вам, хотя бы другие издательства предлагали неизмеримо большую плату, должна тяжелым чувством зависимости ложиться на А. П. Чехова и несомненно отражаться на продуктивности его творчества. По одному из пунктов договора Чехов платит неустойку в 5000 рублей за каждый печатный лист, отданный им другому издательству. Таким образом, он лишен возможности давать свои произведения даже дешевым народным издательствам. И среди копеечных книжек, идущих в народ и на обложке своей несущих имена почти всех современных писателей, нет книжки с одним только дорогим именем - именем А. П. Чехова» (ЦГАЛИ, ф. 335, оп. 1, ед. хр. 42. Опубликование в кн.: Чехов в воспоминаниях современников. М., ГИХЛ, 1952, с. 440-441 (воспоминания Н. Д. Телешова)).

Авторы письма приводили в пример случай с Золя и го издателем Фескелем. «Заключив договор с Золя в то время, когда последний не вполне еще определился как фупный писатель, могущий рассчитывать на огромную аудиторию, Фескель сам расторг этот договор и заключил новый, когда Золя занял во французской литературе подобающее ему место. И новый договор дал покойному писателю свободу и обеспеченность» (Там же, с. 441).

Однако письмо не было отправлено, потому что этому воспротивился сам Чехов. В тех же воспоминаниях Н. Д. Телешова читаем: «Не вспомню теперь, как именно произошло все это: показали ли Чехову копию письма, ми вообще передали ему о предполагаемом обращении Марксу по поводу его освобождения, но только вскоре выяснилось, что дальнейшие подписи собирать не надо, потому что Антон Павлович, узнав про письмо, просил не обращаться с ним к Марксу. Не ручаюсь за достоверность, ю вспоминается мне, что говорилось тогда о таких приблизительно словах самого Антона Павловича при отказе:

- Я своей рукой подписывал договор с Марксом, и отрекаться мне от него неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всем: я наделал глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду осторожнее» (Там же, с. 441-442).

Полемика вокруг договора Чехова с Марксом особенно эбострилась после смерти писателя. Уже первые сообщения о его кончине сопровождались в ряде газет упреками в адрес Маркса. Автор некролога в «Новостях дня», одним из первых поднявший вопрос о договоре Чехова с Марксом, высказался по этому поводу довольно сдержанно: «Комбинация эта, хоть и давшая Чехову сразу большую умму, была, в сущности, очень невыгодной для него. Чехов это ясно понимал» («Новости дня», 1904, № 7571, 3 июля).

Гораздо более агрессивными были выступления В. Дорошевича и А. С. Суворина. Дорошевич посвятил договору специальный раздел в своей статье о Чехове. Он писал:

«Существует легенда, что издатель «Нивы» чуть не облагодетельствовал Чехова.

- 75 000 рублей!!!

А между тем это «благодеяние» камнем висело на шее Чехова. Давило его.

- Марксовский раб какой-то! - шутя, но горько шутя говорил он».

Дорошевич доказывал, что «75 000 рублей «за Чехова» очень и очень маленький гонорар», поскольку «12 тысяч рублей в год - гонорар очень заурядного журналиста а мало-мальски выдающиеся получают от 25 до 30 тысяч в год». Дорошевич высказывал предположение, что эта цифра - 75000 «уже раза в четыре покрылась». В заключение Дорошевич писал: «Но Чехова мучило не то, что он «продешевил».

- Все мои будущие произведения принадлежат Марксу!

Вот что мучило писателя.

Он чувствовал на себе гнет, узы, оковы.

- Писать не хочется. Сядешь писать и мысль: пишу на Маркса!» («Русское слово», 1904, № 183, 3 июля).

Суворин в очередном своем «Маленьком письме» обратился к читателям с воспоминаниями о Чехове, значительная часть которых была посвящена договору Чехова с Марксом. Суворин старался всячески скомпрометировать издателя собрания сочинений Чехова, выдвинув против него ряд обвинений, совпадавших в основном с обвинениями Дорошевича. Марксу вменялось в вину то, что он нажил на издании сочинений Чехова большие деньги, что 75 тысяч рублей он заплатил Чехову не сразу, а в рассрочку, что он требовал от Чехова как можно больше произведений для включения в собрание сочинений. Об отношении Чехова к договору Суворин писал: «Эта продажа составляла одно из мучений его за последние годы <...> он мне говорил, что не может писать беллетристики. Мысль, что он все продал, прошедшее и будущее, что есть у него «хозяин», который по праву покупки всем этим владеет, как собственностью, угнетала его» («Новое время», 1904, № 10179, 4 июля (первое издание)).

Воспоминания Суворина были опубликованы в «Новом времени» 4 июля, а на следующий день в нескольких газетах появились перепечатки и изложения «Маленького письма». «Русское слово» поместило статью под названием «Суворин о Чехове» («Русское слово», 1904, № 185, 5 июля), в которой целиком воспроизвело текст «Маленького письма». «Русские ведомости» дали его подробное изложение с множеством цитат («Кончина А. П. Чехова».- «Русские ведомости», 1904. № 185, 5 июля). «Биржевые ведомости» в статье «Память Чехова» («Биржевые ведомости», 1904, № 182, 5 июля) информируют своих читателей о выступлении обоих критиков - и Дорошевича, и Суворина - и также рассказывают об условиях продажи Чеховым права на издание своих сочинений Марксу.

Ряд газет выступил в защиту Маркса - против Суворина. «Новости дня» писали в номере от 11 июля: «Смерть Чехова послужила г. Суворину поводом и предлогом для ведения счетов с конкурирующим издателем, с Марксом.

Г. Маркс слишком дешево купил у Чехова его сочинения.

Возможно, и даже весьма.

Но почему же г. Суворин, бывший, как он сам сообщат, в курсе этих переговоров Чехова с Марксом, сам не купил издания и но заплатил Чехову больше?»

Резкую отповедь Суворину дал П. Минин в газете «Московские ведомости» (1904, № 191, 13 июля). Он писал, что недостойно открывать полемику чисто коммерческого свойства над гробом только что умершего писателя. Минин доказывал, что Сувориным руководит зависть: ему обидно, что он упустил выгодную сделку. Используя собственные слова Суворина о том, что Маркс купил сочинения Чехова «накануне того времени, когда явился Горький, и вместе с ним началось необыкновенное требование на новых писателей и на Чехова», Минин показывал, что «в то время эта покупка была делом рискованным, на которое не решался ни один издатель, в том числе и г. Суворин».

Критики, выступавшие против Маркса, ограничивались материальной стороной дела. Минин поставил вопрос о качестве издания сочинений Чехова. «Г. Маркс опытный издатель, - писал он. - Издал он произведения Чехова хорошо, а рекламировал и распространил их еще лучше». Минин считал естественным, что за вложенный капитал и затраченный труд издатель получил прибыль. Когда Чехов попал в тяжелое материальное положение, ему должны были помочь друзья, у которых есть «и свое книгоиздательство, и свой театр. Все есть, только гражданского мужества не хватает. Рискнуть боялись, за карман страшно было».

Наиболее нейтральную позицию в полемике заняла газета «Санкт-Петербургские ведомости», которая помещала статьи за Маркса и против Маркса и напечатала его собственное письмо (оно появилось одновременно в «Санкт-Петербургских ведомостях» и в «Новостях и биржевой газете» от 10 июля). 15 июля в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилась статья Гр. Аграева «Нужно ли?» Ее автор возмущался тем, что над свежей могилой Чехова, «среди благоговейной тишины кого-то схватили за шиворот и в припадке сочувствия к памяти умершего стали кричать издателю:

- А! Вот ты, такой-сякой! Ты обсчитал покойника! Так вот же тебе! Вот! На, получай!

И в то время, когда вся мыслящая и чувствующая Россия тосковала и плакала, послышались звуки пощечин. В память дорогого покойника?!»

А на следующий день, 16 июля, «Санкт-Петербургские ведомости» поместили заметку «О самооправдании г-на А. Ф. Маркса», автор которой с цифрами в руках пытался показать, как много Маркс нажил на издании сочинений Чехова и как мало он ему заплатил. Наконец 17 июля «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовали «Письмо в редакцию» В. Н. Семенковича, бывшего соседа Чехова по Мелихову, который выступил в защиту Маркса.

Сам Маркс написал в свое оправдание два письма. Одно из них было адресовано непосредственно Суворину и напечатано в «Новом времени» (Оно было опубликовано дважды: в вечернем выпуске за 8 июля 1904 г. и в утреннем выпуске за 10 июля) с «Примечанием издателя А. С. Суворина». В нем Маркс довольно неумело отбивался от нападок Суворина, разъясняя некоторые пункты своего договора с Чеховым и ссылаясь на доброе отношение к нему покойного писателя, выраженное в ряде писем. Суворин в своем «Примечании», в два раза превосходящем по объему письмо Маркса, отвергал все оправдания издателя «Нивы» и требовал, чтобы Маркс объявил полный отчет об изданиях Чехова.

Другое письмо Маркса, адресованное в газету «Санкт-Петербургские ведомости» и опубликованное также в «Новостях и биржевой газете» за 10 июля, № 188, написано гораздо убедительнее и содержит контробвинение в адрес Суворина. Маркс писал: «Умер Чехов, а вместе с ним человек, который, как свидетельствуют многочисленные, хранящиеся у меня письма его, относился ко мне с дружеским расположением. Но нашлись люди, которые воспользовались его смертью, чтобы выставить отношения между усопшим и мною в непривлекательном свете. В числе этих людей меня всего более поразило встретить издателя «Нового времени».

Г. Суворин, как он сам удостоверяет, прекрасно знал о переговорах, которые вел Чехов со мною, а между тем и не подумал предложить ему более значительную сумму, чем какую я заплатил (т. о. 75 000 рублей за все, напечатанное Чеховым до января 1899 года, и особый прогрессивный гонорар за все последующие его произведения, достигший, например, в первые три месяца нынешнего года 3500 рублей, т. е. размера 1000 рублей с печатного листа). Надо полагать, что это не мирилось с обыкновенною платою, за которую сам г. Суворин приобретает для переиздания сочинения русских авторов и которая, как говорят, не превышает 25 рублей с печатного листа. Следовательно, если кто-нибудь вообще может утверждать, что уплаченная мною за сочинения Чехова сумма недостаточна, то уж ни в коем случае не г. Суворин.

Что г. Суворин, теперь так близко принимающий к сердцу судьбу покойного писателя, в свое время не решился уплатить за его сочинения крупную сумму, объясняется еще и тем, что он до сих пор был о них невысокого мнения, как видно из многочисленных статей, появившихся в «Новом времени» и заставивших Чехова раз и навсегда отказаться от помещения своих произведений в этой газете. Но почему г. Суворин и некоторые другие лица теперь, после смерти Чехова, стараются набросить тень на тех, кто пришел в свое время ему на помощь, заплатив ему сумму, которую никто не решался заплатить? Подумаешь, как много у наших популярных писателей друзей на словах и как мало у них друзей на деле! Если бы такие друзья в свое время нашлись, то Чехов получил бы за свои сочинения еще более крупную сумму, и никому не пришлось бы теперь пенять на меня, что я будто бы дал за сочинения Чехова мало, тогда как сочинения таких светил, как Тургенев, проданы за 50 000 рублей (и то с рассрочкою на десять лет), а Салтыков при жизни не нашел покупателя на свои сочинения и за эту сумму».

Несколько голосов в защиту Маркса раздалось после его смерти (Маркс умер 22 октября 1904 г.). А. Ф. Кугель, выступивший в «Новостях дня» под псевдонимом Квидам, писал, что «Маркс был добрый и очень скромный человек. После смерти Чехова его поспешили кое-где обозвать эксплуататором» («Новости дня», 1904, № 7685, 25 октября), но в действительности Маркс способствовал повышению писательских гонораров.

А. В. Амфитеатров в большой статье, посвященной Марксу, так резюмировал свой взгляд на полемику вокруг договора Чехова с Марксом: «Как ни верти и ни украшай фейерверками гражданского негодования историю эту, в конце концов из нее явствует и на дне ее остается одно: мало ли, много ли заплатил Маркс за сочинения Чехова, но во всяком случае он заплатил несравненно больше, чем хотели заплатить за Чехова возопившие по смерти его издатели» (Аббадона (А. В. Амфитеатров). Из зарубежных откликов. - «Санкт-Петербургские ведомости», 1904, № 318, 19 октября). В этой же статье Амфитеатров свидетельствовал о том, что против обсуждения в печати отношений Чехова с Марксом с негодованием протестовала жена писателя - О. Л. Кнжшер. «В настоящее время,- писал Амфитеатров, - когда выяснены цифры чеховского наследства и постоянной ренты на пятьдесят лет авторской собственности, повторение кампании, конечно, невозможно. Но жаль, что она и возбуждалась!»

Впоследствии биографы Чехова обращались к эпизоду продажи им своих сочинений Марксу лишь попутно. А. Измайлов оценивал договор Чехова с Марксом положительно. Он писал: «Большим делом для Чехова в этот последний период была продажа права на собрание своих сочинений А. Ф. Марксу. Если нравственно это сказалось несколько позднее некоторыми понижениями настроения, то нет сомнения, что по крайней мере первое время Чехов был счастлив, найдя, наконец, то давно искомое спокойствие, о котором так долго тосковал и которое теперь, пред лицом все усиливавшегося недуга, становилось уже неотложною необходимостью» (Измайлов А. Чехов. 1860-1904. Жизнь. - Личность. - Творчество. М., 1916, с, 487).

Портрет А. П. Чехова, 1899 г. Фото Ф. П. Орлова

«Чтобы правильно оценить акт продажи и покупки в отвлечении от нынешних понятий и возросших норм, - продолжает Измайлов, - надо вспомнить, что такой размах по тому времени был беспримерным, что Тургенев и Гончаров нашли несравненно менее щедрую оценку, и что изо всех издателей - современников Чехова, из которых иные вскоре выступили с обвинением фирмы, никто не решился предложить писателю даже и половины» (Там же, с. 488).

Объективно оценил договор Чехова с Марксом и другой биограф Чехова - Ю. Соболев. Указав на три обстоятельства, вынудившие Чехова на этот ответственный шаг, - «отсутствие денег, премерзкое издание книг у Суворина и состояние здоровья» (Соболев Юр. Чехов. М., 1934, с. 242), Соболев отмечал: «Чехов, как мы знаем, считал заключенную сделку и выгодной и невыгодной. Невыгода ее заключалась в том, что он получал деньги в рассрочку. Сумма же, которая в момент заключения договора казалась значительной, перестала казаться высокой уже через год или два: начинался небывалый до сих пор в России подъем издательского дела, и писательские гонорары быстро увеличивались. В этих новых условиях сделка с Марксом была явно невыгодной для Чехова» (Там же с. 243).

Примерно так же оценивает договор и А. Дерман. Он пишет о 75 тысячах, полученных Чеховым от Маркса: «По тому времени, в 1899 г., это была сумма неслыханная. Но, по-видимому, издатель сумел гораздо вернее Чехова оценить степень популярности писателя, и вскоре для всех, знакомых с делом, стало ясно, что договор для Антона Павловича невыгоден» (Дерман А. Чехов. М., Гослитиздат, 1939, с. 176).

На иной позиции стоит автор предисловия к книге «А. П. Чехов. Сборник документов и материалов». Он говорит о «кабале, в которую попал Чехов благодаря контракту с Марксом» (А. П. Чехов. Сборник документов и материалов. М., 1947, с. 5). Арк. Ваксберг также называет свою татью о договоре Чехова с Марксом «История одной кабалы». Статье предпослана краткая аннотация: «Это рассказ о том, как книгоиздатель А. Ф. Маркс обкрадывал и унижал великого русского писателя Антона Павловича Чехова и как боролся за вызволение Чехова из этой кабалы великий русский писатель Алексей Максимович Горький» («Литературная Россия», 1968, 5 января, с. 13).

Однако материал этой статьи, хлестко написанной, но одержащей массу передержек, неточностей и субъективных истолкований фактов, явно противоречит односторонне отрицательной оценке договора.

Так, А. Ваксберг считает, что Чехову не удалось бы добиться расторжения договора через суд, если бы он того пожелал. Почему же? «Единственный юридический довод, который он мог бы выставить: изменение конъюнктуры и непредвиденный успех его книг, что сделало для него договор явно невыгодным» (Там же, с. 14). Но это обстоятельство не может быть поставлено в вину Марксу и лишь делает честь его проницательности. «Правда, можно было добиваться,- пишет дальше Ваксберг,- признания сделки недействительной, как явно невыгодной для одной стороны, заключенной с использованием безвыходного положения, в котором та оказалась. Но Маркс легко доказал бы, что он заплатил Чехову за его прежние сочинения беспрецедентно огромные для того времени деньги, которых ему не давал ни один издатель. И что положение Чехова вовсе не было таким критическим: ведь Суворин же издавал его и даже предложил очень большой аванс <...> Наконец, основанием признания сделки недействительной были по закону обма: одним контрагентом другого и так называемое существенно заблуждение той или другой стороны. Но об обмане (в юридическом смысле) не могло быть и речи: Маркс ничего от Чехова не скрывал, не подтасовывал, не сулил писателю несбыточных надежд. Да и кто мешал Чехову посоветоваться с юристами, чтобы обсудить возможные отдаленные последствия сделки?

И «заблуждавшимся» не признал бы Чехова ни один суд («Литературная Россия», 1968, 5 января, с. 14), потому что, по мнению Ваксберга, на месте Чехова любой благоразумный человек заключил бы подобную сделку. И несмотря на все эти доводы, Ваксберг объявляет Маркса мошенником, стремившимся «облапошить» Чехова.

Фактические обстоятельства заключения договора между Чеховым и Марксом изложены в воспоминаниях А. С. Яковлева, опубликованных в т. 68 «Литературного наследства» (М., «Наука», 1960, с. 600-602).