37*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ

20-ое дек.

Москва

Я целую вечность не писала тебе, дорогой мой, милый, ненаглядный! Что ты думаешь обо мне? Дусик, только не сердись. Просто переволновалась, переутомилась.

Вчера получила два письма сразу, и каких чудесных! Там такие есть хорошие слова, какие только ты можешь сказать.

Итак, сыграли «На дне» (Премьера «На дне» состоялась 18 декабря 1902 г). С огромным успехом для Горького и для театра. Стон стоял. Было почти то же, что на первом представлении «Чайки». Такая же победа. Горький выходил после каждого акта по несколько раз, кланялся смешно, убегал при открытом занавесе. Публика неистовствовала, лезла на рампу, гудела. Играли все ровно, хорошо, постановка без малейшего шаржа, без утрировки. Я играла напряженно, нервно и потому перегрубила образ.

Вчера уже играла по-старому. Я в последние дни была в каком-то дурацком нервном, возбужденном состоянии. В день спектакля неспокойно провела день, не спала, не ела, а в таком состоянии никогда не могу играть как надо - спокойно и мягко. Ругнут в газетах, это ничего. Москвин имеет огромный успех. Он удивительно хорошо и мягко играет Луку, все хочется его слушать. Качалов превосходен. К. С. местами очень хорош, но сам он не доволен, хотя его и хвалят. Я, говорит, просто ходил и говорил, сам собой, не создал ничего. Главная-то красота спектакля та, что не сгущали краски, было все просто, жизненно, без трагизма (Репетируя, Немирович-Данченко все время добивался тона бодрого, легкого, нервного, «... играть трагедию (а «На дне» - трагедия) в таком тоне - явление на сцене совершенно новое. Надо играть ее, как первый акт «Трех сестер», но чтобы ни одна трагическая подробность не проскользнула» (Вл. И. Немирович-Данченко, Избранные письма, М., «Искусство», 1954, стр. 231)). Декорации великолепны. Театр наш снова вырос. Если бы «На дне» прошло серенько - мы бы не поднялись еще года два на прежнюю высоту. А К. С. все-таки мечтает о «Вишневом саде» и вчера еще говорил, что хоть «Дно» п имеет успех, но душа не лежит к нему. Вранье, говорит. Из газет из всех ты увидишь, каков был успех и как радуются наши доброжелатели (В газетах «Русские ведомости», «Русское слово», «Новости дня», «Курьер» 19 и 20 декабря 1902 г. печатались восторженные отзывы о спектакле).

О. Л. Книппер в Любимовке. 1902

В день спектакля, после того как я приехала с Кундасовой с вокзала, у меня были Батюшков, В. И. Икскуль и Морозов (Морозов Савва Тимофеевич (1862 - 1905) - крупный фабрикант; основной пайщик МХТ, а с 1902 г. - один из директоров театра, выстроивший для него новое здание и оказывавший ему огромную бескорыстную помощь, которая неоднократно с благодарностью отмечалась основателями МХТ). Батюшков накануне видел первый раз «Дядю Ваню» и в страшном восторге, и когда был у Стороженко, то напомнил ему, как они все восставали против выстрела в 3-м акте (В 1899 г. Литературно-театральный комитет, в состав которого входил профессор Н. II. Стороженко, потребовал, чтобы Чехов внес изменения в пьесу «Дядя Ваня»: «Совсем необъяснимым представляется состояние невменяемости, в каком Войницкий гонится за Серебряковым с пистолетом»). Батюшков находит, что выстрел этот настолько необходим, что, если бы, говорит, дядя Ваня не выстрелил, я бы из публики сделал то же самое. Он просто в восторге от всей пьесы, от ее красот. Видно, что он, действительно, наслаждался.

Елена Андреевна - О. Л. Книппер, Серебряков - В. В. Лужений. 'Дядя Ваня' А. П. Чехова. Второе действие

...После 1-го представления мы все кутили в «Эрмитаже». Было очень непринужденно, просто, без речей, т. е. без серьезных. Были все наши, была Икскуль, Батюшков, Леонид Андреев с супругой, Бунин, Найденов, Скиталец, Крандиевская.

Ужинали в колонной зале. Все были довольны, веселы, с легкой душой. Говорил только Влад. Ив., но не торжественно, а шутливо, просто, копируя Горького, т. к. тот поручил ему говорить. Смеялись. Скиталец играл на гуслях и пел. Играли на гармонике, на балалайке, плясали русскую, все, кому хотелось. Пели цыганские песни, пили коньяк.

Дусик, я выпила рюмку водки, бокал шампанского и рюмочку коньяку в конце. Ничего? Я решила сидеть до последней минуты, т. к. не могла подумать вернуться одной в пустую квартиру, после такого повышенного настроения.

Досидела до 7 час. утра, дождались газет. Может, еще и дольше просидели бы, если бы не скандал. Баранов начал орать, бить рюмки и тарелки и орать. Это так было противно, гадко, что передать не могу. Меня затрясло, и я бегом выскочила из залы в переднюю. Влад. Ив. довез меня до дома. Окончилось, как видишь, скандалом. С оставшимися дамами, говорят, сделались обмороки, истерики. Сцепились Морозов с Скитальцем, с Барановым. Вся труппа возмущена хамством Баранова.

А. П. Чехов и О. Л. Книппер в Любимовке. 1902

Я совсем не спала. Пролежала до 12 час., пошла в баню, выкупалась, потом легла с книгами на диван, читала, но не заснула. Потом пришел Членов, Вишневский, Влад. Ив. Говорили, вспоминали.

За твое здоровье здорово пили и орали в «Эрмитаже» (Собравшиеся в «Эрмитаже» послали Чехову телеграмму: «Артисты и друзья Московского Художественного театра, празднуя полный успех пьесы «На дне», шлют по предложению Максима Горького радостный, сердечный привет горячо любимому Антону Павловичу»). Все лобызали меня и чокались. Как мне было обидно, горько, что ты не был со всеми нами. Как я тебя вспоминала! Дорогой мои, тихий мой, золотой мой человек. Теперь опять аккуратно буду писать каждый день. Как вернется Влад. Ив. из Петербурга (уехал вчера), примемся за «Столпы». Вчера играли ровнее, мягче. Горького опять выпускали после каждого акта. Шум и гам. ...