“Биография”   “Чеховские места”   “Чехов и театр”   “Я и Чехов”   “О Чехове”   “Произведения Чехова”   “О сайте”  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

В пансионе

В частном пансионе m-me Жевузем бьет двенадцать. Пансионерки, вялые и худосочные, взявшись под руки, чинно прогуливаются по коридору. Классные дамы, желтые и весноватые, с выражением крайнего беспокойства на лицах, не отрывают от них глаз и, несмотря на идеальную тишину, то и дело выкрикивают: "Медам! Силянс!"*.

* ( "Сударыни! Тише!" (фр.: "MesdamesI Silence!"). )

В учительской комнате, в этой таинственной святая святых, сидят сама Жевузем и учитель математики Дырявин. Учитель давно уже дал урок, и ему пора уходить, но он остался, чтобы попросить у начальницы прибавки. Зная скупость "старой шельмы", он поднимает вопрос о прибавке не прямо, а дипломатически.

- Гляжу я на ваше лицо, Бьянка Ивановна, и вспоминаю прошлое... - говорит он вздыхая. - Какие прежде, в наше время, красавицы были! Господи, что за красавицы! Пальчики обсосешь! А теперь? Перевелись красавицы! Настоящих женщин нынче нет, а всё какие-то, прости господи, трясогузки да кильки... Одна другой хуже...

- Нет, и теперь много красивых женщин! - картавит Жевузем.

- Где? Покажите мне: где? - горячится Дырявин. - Полноте, Бьянка Ивановна! По доброте своего сердца вы и белужью харю назовете красавицей, знаю я вас! Извините меня за эти кель-выражансы, но я искренно вам говорю. Нарочно вчера на концерте осматривал женщин: рожа на роже, кривуля на кривуле! Да взять вот хоть наш старший класс. Ведь всё это бутоны, невесты, самые, можно сказать, сливки - и что же? Восемнадцать их штук, и хоть бы одна хорошенькая!

- Вот и неправда! Кого ни спросите, всякий вам скажет, что в моем старшем классе много хорошеньких. Например, Кочкина, Иванова 2-я, Пальцева... А Пальцева просто картинка! Я женщина, да и то на нее заглядываюсь...

- Удивительно... - бормочет Дырявин. - Ничего в ней нет хорошего...

- Прекрасные черные глаза! - волнуется Жевузем. - Черные, как тушь! Вы поглядите на нее: это... это совершенство! В древности с нее писали бы богинь!

Дырявин отродясь не видал таких красавиц, как Пальцева, но жажда прибавки берет верх над справедливостью, и он продолжает доказывать "старой шельме", что в настоящее время красавиц нет...

- Только и отдыхаешь, когда взглянешь на лицо какой-нибудь пожилой дамы, - говорит он. - Правда, молодости и свежести не увидишь, но зато глаз отдохнет хоть на правильных чертах... Главное - правильность черт! А у вашей Пальцевой на лице не черты, а какая-то сметана... кислятина...

- Значит, вы не всматривались в нее... - говорит Жевузем. - Вы всмотритесь, да тогда и говорите...

- Ничего в ней нет хорошего, - угрюмо вздыхает Дырявин.

Жевузем вскакивает, идет к двери и кричит:

- Позвать ко мне Пальцеву! Вы всмотритесь в нее, - говорит она учителю, отходя от двери. - Вы обратите внимание на глаза и на нос... Лучшего носа во всей России не найти.

Через минуту в учительскую входит Пальцева, девочка лет семнадцати, смуглая, стройная, с большими черными глазами и с прекрасным греческим носом.

- Подойдите поближе... - обращается к ней Жевузем строгим голосом. - М-r Дырявин вот жалуется мне, что вы... что вы невнимательны за уроками математики. Вы вообще рассеянны и... и...

- И по алгебре плохо занимаетесь... - бормочет Дырявин, рассматривая лицо Пальцевой.

- Стыдно, Пальцева! - продолжает Жевузем. - Нехорошо! Неужели вы хотите, чтобы я наказывала вас наравне с маленькими? Вы уже взрослая, и вы должны другим пример подавать, а не то что вести себя так дурно... Но... подойдите поближе!

Жевузем говорит еще очень много "общих мест". Пальцева рассеянно слушает ее и, шевеля ноздрями, глядит через голову Дырявина в окно...

"Отдай всё -и мало, - думает математик, рассматривая ее. - Роскошь девочка! Ноздрями шевелит, пострел... Чует, что в июне на волю вырвется... Дай только вырваться, забудет она и эту Жевузешку, и болвана Дырявина, и алгебру... Не алгебра ей нужна! Ей нужен простор, блеск... нужна жизнь..."

Дырявин вздыхает и продолжает думать:

"Ох, эти ноздри! И месяца не пройдет, как вся моя алгебра пойдет к чёрту... Дырявин обратится в скучное, серое воспоминание;.. Встречусь ей, так она только ноздрями пошевелит и здравствуй скажет. Спасибо хоть за то, что коляской не раздавит..."

Хорошие успехи могут быть только при внимании и прилежании, - продолжает Жевузем, а вы невнимательны... Если еще будут продолжаться жалобы, то я принуждена буду наказать вас... Стыдно!

"Не слушай, ангел, эту сухую лимонную корку, - думает Дырявин. - Нисколько не стыдно... Ты гораздо лучше всех нас вместе взятых".

- Ступайте! - строго говорит Жевузем. Пальцева делает реверанс и выходит.

- Ну что? Всмотрелись теперь? спрашивает Жевузем.

Дырявин не слышит ее вопроса и всё еще думает.

- Ну? - повторяет начальница. Плоха, по-вашему?

Дырявин тупо глядит на Жевузем, приходит в себя и, вспомнив о прибавке, оживляется.

- Хоть убейте, ничего хорошего не нахожу... - говорит он. - Вы вот уже в летах, а нос и глаза у вас гораздо лучше, чем у нее... Честное слово... Поглядите-ка на себя в зеркало!

В конце концов, m-me Жевузем соглашается, и Дырявин получает прибавку.

предыдущая главасодержаниеследующая глава








© APCHEKHOV.RU, 2001-2021
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://apchekhov.ru/ 'Антон Павлович Чехов'
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru