МЕЛИХОВО СЕГОДНЯ

Станция Лопасня стоит на 76-м километре от Москвы. Небольшое одноэтажное здание станции ничем не отличается от сотен подобных станций, построенных.на первых русских железных, дорогах у крупных сел или заштатных городов.

На первый взгляд кажется, что дыхание времени не коснулось станционных построек. Рядом толпятся старые домишки, бывшие когда-то трактирами или торговыми складами. На одном из них висит мраморная доска с надписью: «В этом доме с 1 января 1896 года, по инициативе Антона Павловича Чехова, было открыто Лопа-сненское почтовое отделение».

Если ехать в эти места по автостраде Москва - Симферополь, то на 72-м километре от Москвы встретится указатель: «Город Чехов». И опять, так же как на станции «Лопасня, на главной улице этого города вас охватывает ощущение старины. По обеим сторонам дороги стоят бывшие купеческие лабазы и несколько каменных двухэтажных домиков с крошечными окнами. Совсем так выглядело торговое село Лопасня в конце XIX века на фотографии, хранящейся в мелиховском Музее-усадьбе А. П. Чехова. Только вывески на этих домиках изменились: вместо огромных синих очков с золоченой дужкой - на углу дома новая стандартная вывеска аптекоуправления, вместо деревянных калачей над дверью - стеклянная вывеска булочной.

Дом А. П. Чехова в Мелихове

Но первое впечатление старины, нетронутости сохраняется очень недолго. За домиками упираются в небо стрелы подъемных кранов, врезаются в землю челюсти бульдозеров, непрерывным потоком идут автомашины. На месте древней Лопасни строится новый город, носящий имя великого русского писателя.

В центре нового города будет установлен памятник А. П. Чехову к 100-летию со дня его рождения. От города к железнодорожной станции выросли кварталы новых больших домов, целые улицы с поэтическими названиями Садовая, Вишневая, строятся полиграфический и мебельный комбинаты.

Выражая пожелание всех жителей нового города, городской Совет депутатов трудящихся вынес решение сделать Чехов одним из самых красивых городов Подмосковья. Районная газета «Красное знамя» писала по этому поводу: «Наш город и район своим внешним видом должны быть достойны великого писателя».

По всей дороге, ведущей к бывшей чеховской усадьбе, воспоминания о прошлом переплетаются с современностью, памятники старины служат новой жизни.

Рейсовый автобус с надписью «Чехов - Мелихово» бесшумно мчит по бетонированной дороге. К этому давно уже привыкли все местные жители. С улыбкой глядят они из окон автобуса на цепочки туристов, принципиально идущих пешком по лесной тропке вдоль дороги. Но если из-за ремонта дороги или моста автобус поедет в объезд и начинает трястись по проселку, даже видавшие виды и привыкшие ко всяким способам передвижения старожилы начинают выражать недовольство:

- Ну и дорога! Как только ездил здесь Антон Павлович!..

Как ездил здесь Антон Павлович? Ведь дороги от станции Лопасня до Мелихова не было совсем. Проходивший через Мелихово Каширский тракт представлял собой проселок со сплошным, никогда не просыхающим месивом грязи. По этому тракту в Москву гнали гурты скота. Для гуртовщиков, или, как их здесь звали, «барышников», предприимчивые дельцы построили в попутных деревнях трактиры. Шли они подолгу, не спеша, понукая тонущую в грязи скотину. Обычные извозчики не брались за перевозку пассажиров по этой дороге. Недаром так много жалоб на мелиховскую дорогу можно найти в письмах Чехова и его знакомых.

Вот, например, брызжущее юмором письмо А. П. Чехова к молодой писательнице Т. Л. Щепкиной-Куперник от 28 ноября 1894 г.: «Я буду в восторге, если Вы приедете ко мне, но боюсь, как бы не вывихнулись Ваши вкусные хрящики и косточки. Дорога ужасная, тарантас подпрыгивает от мучительной боли и на каждом шагу теряет колеса. Когда я в последний раз ехал со станции, у меня от тряской езды оторвалось сердце, так что я теперь неспособен любить...»

М. П. Чехова горестно говорила Чехову в письмах накануне отъезда из Мелихова: «Мы не настолько молоды, чтобы выносить такую дорогу...»

Много сил положил Антон Павлович, чтобы выхлопотать у земства средства на постройку дороги. При его жизни строительство дороги только началось, а вскоре у Новоселок было прекращено. Несмотря на то, что последние годы Чехов жил в Ялте, он всегда интересовался постройкой дороги в Мелихово и даже упомянул о ней в своем завещательном письме. До революции дорога так и не была построена.

Во многих чеховских рассказах, написанных в мелиховские годы, можно встретить описание дороги, безусловно навеянное местными впечатлениями.

Старики часто рассказывают молодежи о том, как Антон Павлович описывал в своих произведениях жизнь мелиховских крестьян, сравнивают ее с новой действительностью. По-особому звучат здесь рассказы Чехова.

Герои рассказов Чехова мелиховских лет, занятые своими тяжелыми думами, редко любуются красотами окружающего пейзажа. А между тем сам писатель страстно любил скромную красоту среднерусской природы, широту русских полей, тихое очарование рек, торжественную стройность березовых лесов. Именно такие пейзажи, бесконечно родные и близкие сердцу русского человека, нередко напоминающие картины И. И. Левитана и музыку П. И. Чайковского, открываются глазу из окон автобуса по дороге в Мелихово.

«Дорога от станции до имения все время идет лесом», - сообщал Антон Павлович друзьями И сейчас молодые березки, подступающие к самой дороге, ласково машут ветвями, приветствуя путников.

Промелькнула поросшая ивняком извилистая речушка Люторка, и на горе показалось первое село на пути - Новоселки. Здесь на окраине села стоит школа, построенная Чеховым в 1897 г.

Дорога резко поворачивает на восток, и вскоре за леском мы видим другое село - Васькино. В старом липовош парке сохранился дом, связанный с именами декабриста Шаховского, поэта Якушкина и Чаадаева. Частым и желанным гостем был здесь в 90-е годы Чехов. Теперь в старом барском особняке расположился дом отдыха рабочих автозавода имени Лихачева.

На фоне вековых лип вырисовываются мощные силосные башни совхоза, похожие на сторожевые укрепления Средневековой крепости. Рядом с ними на возвышенности стоят скотные дворы, построенные по последнему слову сельскохозяйственной науки.

Около Васькина, в лесу выстроен большой детский городок, в котором летом отдыхают дети московских автозаводцев.

Вдали над лесом виднеется верхушка колокольни красной кирпичной церкви. Старожилы любят рассказывать новичкам, что дьячок из этой церкви когда-то на поминках у фабриканта икры объелся. Рассказы эти как две капли воды совпадают с началом повести Чехова «В овраге». Прообразом села Уклеево послужило расположенное по склонам глубокого оврага фабричное село Угрюмово.

Последние два километра перед Мелиховом дорога идет через дубовый лес, носящий местное название Сазониха. На повороте дороги два старых дуба, протянув друг к другу кривые угловатые ветви, образуют естественную арку. Здесь начиналась земля чеховской усадьбы. Старый Каширский тракт, обсаженный с обеих сторон молодыми березками, уходил влево, к окраине деревни, где располагались трактиры и постоялый двор. К воротам чеховской усадьбы шла своя дорога. По этой дороге проходит современное шоссе.

Мелихово - небольшое подмосковное село, окруженное со всех сторон лесами. Леса здесь самые разнообразные: с южной стороны хвойные, с западной-дубовые, с северо-востока - светлые березовые рощи. Необыкновенное количество грибов бывает здесь ежегодно. Московские грибники в выходные дни заполняют леса и уезжают всегда с богатой добычей.

Очень часто в лесу можно встретить стадо лосей, увидеть глухарей, тетеревов, белок. С разных сторон от леса к Мелихову тянутся березовые аллеи, а в середине деревни сохранились аллеи могучих вековых лип.

Все мелиховские дороги приводят к расположенному в самом центре деревни большому саду, обнесенному простой деревянной оградой. Сквозь зелень деревьев видны два необычных деревянных дома: один - большой, желтый, с затейливой мавританской верандой, другой - крошечный беленький домик с высокой, двускатной деревянной крышей, балкончиком и лесенками. В этой скромной усадьбе прошли семь лет жизни Чехова - годы плодотворной литературной работы, напряженной общественной деятельности, годы, которые, может быть, были лучшими во всей его недолгой жизни.

Уголок сада в чеховской усадьбе

В январе 1940 г. в связи с 80-летием со дня рождения А. П. Чехова состоялось собрание мелиховских колхозников. Они единогласно решили просить исполком Мособл-совета об организации музея Чехова на территории его бывшей усадьбы. А вскоре в чеховском флигеле открылся филиал Серпуховского музея.

Отечественная война задержала восстановление усадьбы. Но уже в 1944 г., в 40-ю годовщину со дня смерти писателя, музей был снова открыт по постановлению правительства. В 1951 г. в центре усадьбы установили бронзовый бюст А. П. Чехова, выполненный скульптором Мотовиловым и архитектором Поляковым. К 1954 г. во флигеле была воссоздана мемориальная обстановка рабочего кабинета, спальни и врачебной приемной Антона Павловича. Исполком Мособлсовета принял решение о восстановлении основного усадебного дома Чеховых.

Горячее участие в организации мелиховского музея приняли родственники писателя. Мария Павловна Чехова принесла в дар музею ряд личных вещей брата, консультировала проектные работы по восстановлению дома. Племянник писателя художник Сергей Михайлович. Чехов передал в музей материалы из своего архива, участвовал в сборе экспонатов и в научной работе, внимательно следил за ходом строительства. Большую помощь в работе музея оказала жена писателя народная артистка СССР Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. За короткое время мелиховский музей стал широко известным литературным памятником. Десятки тысяч экскурсантов со всех концов Советского Союза и зарубежные гости посещают ежегодно Мелихово.

...Войдя на территорию музея, вы прежде всего вспоминаете характеристику усадьбы, данную самим Чеховым: «Тут все в миниатюре - маленькая липовая аллея, пруд величиной с аквариум, маленькие парк и сад, маленькие деревья, но пройдешься раз-другой, вглядишься и впечатление маленького исчезает. Очень просторно».

Сразу за калиткой открывается маленький пруд, который огибает липовая аллея. Справа за аллеей насыпана горка - излюбленное место отдыха чеховской семьи. Здесь не раз писал этюды И. И. Левитан и М. П. Чехова с подругами - художницами. Вдоль дорожки, ведущей к дому, - клумбы, на которых растут любимые чеховские цветы.

Пруд в чеховской усадьбе

Против веранды дома - старое дерево, прозванное «мамврийским дубом». На нижнем суке - трехквартирный скворечник с надписью «Питейный дом».

Около «мамврийского дуба» - необычный огород, получивший у Чеховых название «Юг Франции». Здесь под северным солнцем благодаря умелому уходу Марии Павловны, прекрасно вызревали артишоки, баклажаны, перцы, томаты, арбузы и дыни. Все здесь поддерживается в том же порядке, как при жизни Чехова. Весной цветут яблони и вишни, посаженные писателем кусты сирени и жасмина.

С северной стороны дома - парадное крыльцо с металлическим карнизом. В прихожей, справа от входа, на вешалке висят шляпа, пальто и фуражка, стоит трость, а налево в углу - удочки и рыболовные принадлежности писателя. Тишина. Кажется, что хозяин дома где-то неподалеку, может быть только вышел на минуту.

Входим в рабочий кабинет. Три больших окна, расположенных вплотную друг к другу, со сплошными стеклами без переплетов, заливают комнату ровным, мягким светом. У окна письменный стол. На стенах, оклеенных зелеными обоями, висят картины Левитана «Река Истра», «На тяге», «Усадьба Бабкино»; тут же фотографии Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева, сотрудников редакции журнала «Русская мысль», друзей и знакомых. Справа в простенках книжные полки. В углу уютный камин. В этой комнате Антон Павлович работал с 1892 по 1894 г. Впоследствии он отдал эту комнату Марии Павловне под художественную мастерскую, а свой кабинет перенес в ее комнату.

Вторая дверь из кабинета ведет в гостиную. Здесь у большого старинного рояля устраивались музыкальные вечера. За маленьким ломберным столиком играли в лото. На стенах гостиной висят картины и рисунки Николая Павловича и Марии Павловны Чеховых.

Мемориальная экспозиция создана и в комнате, служившей столовой.

В остальных комнатах размещается литературная экспозиция, посвященная жизненному и творческому пути писателя. Здесь можно увидеть счеты, которыми Павел Егорович Чехов пользовался при торговле в бакалейной лавке, учебники гимназиста Антона Чехова, рисунки Михаила Павловича Чехова, изображающие Таганрог того времени. На стенде, посвященном московскому периоду жизни писателя, привлекают внимание первые издания его произведений в журналах и сборниках. В рисунках и акварелях С. М. Чехова и С. С. Чехова отражена поездка Антона Павловича на Сахалин.

Рабочий кабинет А. П. Чехова во флигеле

Конечно, самый большой раздел экспозиции посвящен жизни Чехова в Мелихове. Здесь показаны все места, связанные с общественной деятельностью Чехова, приведены иллюстрации к его рассказам, выставлены подлинные вещи и документы. Экспозиция заканчивается большой выставкой книг А. П. Чехова, изданных в СССР и за рубежом.

Из дома выходим в сад и идем к флигелю мимо памятника Чехову. Уже в сенях флигеля благодаря двум окошкам с цветными стеклами создается праздничное настроение. Три комнатки вместе с сенями занимают немногим более 30 квадратных метров, но до мельчайших деталей продуманная планировка делает флигель просторным и необыкновенно уютным.

В сенях висит аптечный шкаф, на столике лежат медицинские инструменты, в углу - докторский умывальник. Часто приходят сюда местные старожилы, бывшие пациенты Чехова и вспоминают, как Антон Павлович принимал больных. Из крошечной прихожей одна дверь ведет в спальню, другая - в рабочий кабинет писателя.

Спальня очень мала, в ней около пяти квадратных метров. Уместились в комнате лишь простая железная кровать, покрытая белым пикейным одеялом, и небольшая деревянная тумбочка. На стене отрывной календарь за 1898 г. - последний год, когда Чехов работал в этом домике.

В самой большой комнате флигеля с окнами, выходящими на север и юг, размещался рабочий кабинет писателя. Письменный стол, покрытый потертым от времени красным сукном, на нем чернильница, купленная матерью Евгенией Яковлевной; две свечи в бронзовых подсвечниках; настольная керосиновая лампа с темным колпаком; рукописи, письма, большие конверты... За этим столом Антон Павлович писал все произведения мелиховского периода. Вначале стол стоял в кабинете большого дома, а затем, когда Антон Павлович начал работу над пьесой «Чайка», стол перенесли во флигель. Вдоль стены стоят турецкий диван с тремя подушками в белых полотняных чехлах и кресло. В углу-старый чеховский барометр.

В кабинете предельно просто, строго. Даже обои на стенах самые простенькие, дешевые, серого цвета. Здесь нет ничего лишнего - все внимание сосредоточивалось на творческом процессе.

Спальня А. П. Чехова во флигеле

На этом заканчивается осмотр музея, но в Мелихове есть много мест, связанных с деятельностью Антона Павловича. Около забора на берегу большого пруда стоит пожарный сарай, выстроенный Чеховым для крестьян после большого пожара, нашедшего отражение в рассказе «Мужики». На окраине деревни расположена начальная школа, построенная по инициативе М. П. Чеховой и при участии и помощи Антона Павловича. На заболоченных местах в деревне Чехов выкопал для общего пользования два пруда, которые до сих пор являются лучшими из всех многочисленных мелиховских прудиков.

Как и при жизни Чехова, деревня состоит из трех улиц - слободок. До сих пор во многих домах можно встретить стариков - современников Чехова. Их простые, бесхитростные воспоминания наполнены большой любовью к своему великому земляку. Вот уже несколько десятков лет эти рассказы передаются из уст в уста, из поколения в поколение.

В конце 30-х годов записан рассказ 98-летнего колхозника А. А. Симанова: «В те годы вся ближняя земля была господская, а что подальше, похуже - то мужикам досталась. Чтобы скот пасти, нам нужно было брать в аренду землю у господ, а чтобы выгнать скот на поля - снимали в аренду прогон, А потом за это все лето на помещика работали. Когда Чехов приехал, мы к нему, как к прежнему барину Сорохтину, ходоков со сходки послали с просьбой, чтобы разрешил в аренду взять и скотину пасти на лугу.

Современник А. П. Чехова, бывший мелиховский староста П. А. Симанов

Он выслушал и говорит:

- Хорошо. Завтра вместе сходим и посмотрим все, что нужно.

Наутро он верхом в поле выехал и двое мужиков с ним, как сейчас помню - Матвеичев да дед Кузьма Буланов. Вернулись к обеду. На сходке наши ходоки говорят:

- Прогон велел прибавить и пустоши нам отдал и все бесплатно.

Сначала мы даже не поверил и, уже очень радость для нас была большая.

Говорили мы, этот барин понимает нашу мужицкую долю. Много добра мы от него видели и вот однажды решили отплатить ему своим трудом. Во время покоса взяли и тайком скосили его луг. Узнал про это староста Григорий Скворцов, запьянцовский мужик был. От к Чехову пришел и говорит:

- Прости барин, нельзя ли с Вашей милссти на четверть. Мы луг Ваш скосили.

- Когда же это вы успели? - спрашивает Антон Павлович.

- Да в ночь, барин. Обществом весь убрали.

- Что ж, здесь не на четверть нужно, а на ведро и то мало, - и дал ему три рубля.

Мы сидели в трактире, а Григорий прется по-медвежьи к столу и кричит:

- Мужики! Ведро ставлю за труды честные от барина нашего, Антона Павловича.

Долго мы стеснялись из-за этого на глаза попадаться Антону Павловичу, да нужда заставила меня обратиться к нему с просьбой. В ту пору время было горячее - уборка, а у меня жена заболела. Я к Антону Павловичу - не откажи своей милостью, посмотри старуху, плоха стала, хоть за батюшкой посылай. Он сразу же пришел, посмотрел ее, послушал трубочкой и спрашивает:

- На земле лежала? Квас холодный пила?

Я сказал, так, мол и так, Антон Павлович, пила и лежала.

- Ну вот, - говорит, - чтобы ее постель из темной каморки в горницу переставить, ей свет нужен, да воздуха побольше, а за лекарством ко мне пришлете.

Сам взял и перенес старуху в горницу. После этого как рукой сняло. Через неделю уже в поле вышла. Чем благодарить доктора - не знаю. Готов бы все отдать, да он меня отругал.

- Уважаемый, Андриан Афанасьевич, думаешь ты лучше жить?

- Да, думаю.

- Так вот, оставь себе свои дары, тебе каждая копейка нужна.

Так и не взял ничего за труды. Но я забыть этого не мог и всячески старался отблагодарить.

Еду я как-то из волости, под вечер. Погода была дождливая, дорога грязная. Вдруг вижу, около дороги, на пне сидит Антон Павлович и переобувается, а носки у него мокрые, значит и сапоги худые. Пришел я домой и сразу внука послал в имение, наказал зайти на кухню к кухарке Маше и сказать, что Антон Павлович велел сапоги взять в ремонт. Сапоги я быстро починил, подшил мыса, подбил подметки, как следует, себе так не делал, и в ночь обратно снес сам. Маше строго приказал не говорить, промолчишь - полтину дам.

Утром Антон Павлович стал обуваться, вдруг снова разулся и говорит:

- Подлог! Сапоги не мои. У меня набоек не было, да и подметки здесь новые. Кто-то без меня позаботился.

Вероятно, подумал, что это мать отдавала чинить сапоги, В обед оказалось, что никто к сапогам не прикасался. Вызвали Машу, а разве она могла солгать Антону Павловичу? Тут все и открылось. При встрече Антон Павлович мне говорит:

- Спасибо, Андриан, за починку. Только я сказал, чтобы в дальнейшем обувь без меня в ремонт не отдавали.

Я покраснел, еле мог вымолвить, что обязан за лечение.

- Выходит дело, я вылечил твою старуху, а ты мои сапоги, - засмеялся Антон Павлович.

Пошел он к себе в усадьбу и долго улыбался, видимо, своим мыслям».

Самые старые жители Мелихова при жизни Чехова были детьми, и их воспоминания - это яркие, незабываемые картины детства, овеянного большим вниманием и заботой великого писателя к простым крестьянским ребятишкам.

Внук старого деда Андриана, ныне смотритель музея, 75-летний Михаил Прокофьева Симанов любит разговаривать с молодежью. Экскурсанты-школьники каждый день теребят его: «Дядя Миша, расскажите об Антоне Павловиче».

«Деревня у нас была, - рассказывает дядя Миша, - нищенская, 18 нищих из нашей деревни по дворам ходили. Полов в домах не было, спали на нарах. Антон Павлович посмотрел и сказал:

- Вот, где Сахалин...

У нас один мужик, Родионов, бывало, когда курить хочется, за папироской зимой по снегу босиком до трактира бегал. Наше родство занималось сапожным ремеслом. Семья большая была. Антон Павлович к нам частенько заходил. Сядет на верстак и разговаривает с мужиками про холеру. Все были тогда очень напуганы такой болезнью. Помню, один раз мужики вышли покурить (у нас в избе не курили), остался я один с Антоном Павловичем. Он мне показывает на ремень, которым тачают, и спрашивает:

- Что это?

- Ремень, - говорю.

- Нет, брат, это называется шпандырь.

Он всякое ремесло понимал. Я у него спрашиваю: - Наверное, все мы умрем от холеры? Он похлопал меня по плечу и говорит:

- Тебя, Миша, никакая холера не возьмет.

- Почему?

- Да ты посмотри на себя. У тебя руки в дегте, щеки в дегте, нос измазан дегтем, весь ты дегтем пропитан. Тебя холера испугается.

Вырыл он в поле большой пруд. Меня послал объявить по деревне, что будет открытие пруда, чтобы все собирались. Действительно, под вечер все пришли, и старый, и малый. А к Чехову гости - артисты приехали. Антон Павлович стоит с народом разговаривает, а артисты стали фейерверки запускать. Народ наш сроду не видел такого огня. У нас и в домах-то освещались лучинкой, да коптюшкой...

В пруд этот мы вместе с ним рыбок напускали. Он предупредил:

- Скажи ребятам, чтобы подождали ловить, пусть подрастет рыбка.

Порождал я с месяц, а потом взял удочки и пошел на пруд. Поймал одного карася, глядь уж другой за крючок дюкает. Вдруг слышу Антон Павлович сзади кашляет. Я удочки бросил да бежать. Стыдно мне было, что не выдержал я уговора. Пришел домой, вижу удочки стоят и Антон Павлович меня встречает:

- Миша, - говорит, - зачем ты от меня убежал? Обидел ты меня этим. Пруд у нас общий, рыбу вместе выпускали, тоже значит общая. Лови, если хочешь, и ребятам скажи».

Колхознику Андрею Александровичу Журавлеву 72 года. Он с гордостью называет себя воспитанником Чехова. Круглый сирота, он был взят в бедную крестьянскую семью из воспитательного дома. Сводная сестра его, Мария Тимофеевна, служила кухаркой в доме Чехова. Андрей Александрович рассказывает:

«У Чеховых были две коровы и телка. Паслись они с общественным стадом на той земле, которую Чехов крестьянам отдал для выпаса. Когда скотину вечером пригоняли, каждый из мальчишек старался чеховских коров на место загнать, потому что Евгения Яковлевна за это гостинцы давала. Я всегда первый поспевал, и ребята из зависти мне щеку стеклом разрезали. Антон Павлович мне щеку зашил и оставил у себя жить. Обували и одевали меня чисто. Павла Егоровича я звал дедушкой, Евгению Яковлевну - бабушкой, так они сами велели. Павел Егорович, бывало, по воскресеньям меня с собой в церковь брал. С ним мы дорожки чистили, я песком посыпал, а вечером клумбы поливали. Днем я присматривал, чтобы «Киргиз» (лошадь была такая молоденькая и сердитая) в сад не зашел. Как зайдет за изгородь, я кричу: «Дедушка, дедушка!» Павел Егорович бежит и выгоняет лошадь. Мне тогда семь лет только было. Летним делом ходили мы с Антоном Павловичем купаться. О» меня плавать учил, а я боялся и кричал. Потом погуляем в лесу и опять купаться.

Купил он мне книжку и сказки рассказывал, как злая мачеха падчерицу в лес отвела. Потом меня в школу определил в Васькино. Один раз Воронцовы ребята, озорные были, из кулаков, посадили меня на санки и прямо в речку пихнули. Я маленький росточком был, не мог справиться с ними. После этого купанья Антон Павлович сказал мне:

- Не ходи туда, Андрюша. Скоро я в Мелихове школу построю.

...Когда Чеховы переезжали в Ялту, хотели и меня с собой взять, но мать заплакала: «Куда же ты, Андрюша, от меня уедешь, уже столько лет прожили...» Мне ее жалко было. Я с ней остался, а сестра Маша в Ялту поехала и жила у Марии Павловны до самой революции. Незадолго до отъезда Антон Павлович подарил мне карманные часы. Я тогда еще не мог сам время узнавать, Антон Павлович каждую минуту меня спрашивал: «Посмотрика, сколько времени сейчас?», и объяснял, как в часах разбираться.

- Носи, - говорит, - Андрюша. Будешь меня помнить».

Воспоминаниями о Чехове делятся иногда посетители музея, старожилы соседних деревень. Однажды два старика долго приглядывались к рисунку Марии Павловны Чеховой, изображающему двух крестьянских детей.

- Ведь это Мария Павловна нас рисовала, - сказали они и вспомнили интересные подробности.

Когда в чеховском саду созревали фрукты, Антон Павлович собирал деревенских ребят и наделял их подарками. Пришли за яблоками и два мальчика - Ваня и Вася. Одеты они были в длинные домотканные рубахи до колеи. В то время ребятам лет до двенадцати штанов не полагалось. На двоих была одна плетеная корзинка. Антон Павлович наложил яблок в корзинку, передал ее Васе, а у Вани спрашивает:

- А тебе куда класть?

Ваня поднял подол рубахи. Антон Павлович посмотрел на него и улыбнулся.

Новая счастливая жизнь пришла теперь в Мелихово. Здесь находится центр большого многоотраслевого колхоза имени А. П. Чехова, объединяющего семь соседних деревень. Колхоз был организован в начале 20-х годов, одним из первых в Подмосковье. Его создателями и перьъими руководителями явились современники Чехова - Симановы, Чуфаровы, Журавлев и другие. В течение ряда лет этот колхоз является одним из передовых в районе.

На землях, считавшихся раньше бесплодными, там, где царил «тяжкий труд, от которого по ночам болит все тело, жестокие зимы, скудные урожаи», колхозники собирают богатые урожаи пшеницьи, картофеля, овощей, кукурузы. Колхоз может похвастаться породистым скотом, высокими удоями молока.

Зажиточно живут мелиховские колхозники. Мало осталось в деревне старых домов, большинство колхозников построило новые благоустроенные дома или капитально отремонтировало прежние. Позабыты избы, крытые соломой, с дворами, овинами. Колхозники хотят видеть на своих домах фронтоны, веранды и даже балконы.

В каждом доме - радиоприемник, на многих крышах появились антенны телевизоров. В колхозе имеются два клуба, две библиотеки, две начальные школы, медицинский пункт, несколько торговых точек. В непосредственной близости от колхоза - две средние школы, сельскохозяйственный техникум, две больницы, из которых одна носит имя А. П. Чехова. Многие колхозники получили среднее образование, некоторые из них стали студентами институтов. Прежде мелиховцы уходили в город на заработки и работали дворниками, швейцарами, половыми. Недаром одна из сельских слободок называлась Холуевкой. Теперь в самой деревне можно встретить учителей, медицинских работников, зоотехников, механиков, трактористов, комбайнеров, шоферов, слесарей. Полную сумку газет и журналов разносит по домам колхозный почтальон.

«Хорошая будет жизнь лет через пятьдесят», - мечтал Чехов в мелиховские годы. Сбылась эта мечта великого писателя.

Книга отзывов мелиховского музея заполнена многочисленными записями, которые передают впечатления экскурсантов. Вот, например, что записали геолог Принцев и учительница Новикова:

«Нельзя без трепета проходить по мелиховским местам. Все волнует, все вызывает чувство глубокого преклонения перед замечательным Чеховым. Дух Чехова, дела его живут здесь. Ими пронизано все».

Пионеры у памятника А. П. Чехову

Часто бывают в музее гости из-за рубежа. Китайские и корейские студенты оставили в книге запись на китайском и русском языках:

«Антон Павлович Чехов - великий писатель и скромный человек. Он страдал и радовался вместе с народом. Мы всегда будем учиться у него и всегда будем помнить его».

Прощаясь с Мелиховом, хочется вспомнить проникновенные, теплые слова из письма жены А. П. Чехова О. Л. Книппер-Чеховой в музей:

«Мелихово оставило большой, неизгладимый след в жизни писателя. Он так любил его и был привязан к нему всей своей большой поэтической душой. В его повестях, рассказах и письмах много раз возникает дорогое сердцу Мелихово, которое было предметом его самых сердечных забот и беспокойств, касался ли вопрос воспитания деревенских ребятишек или медицинской помощи. Он сам сердечно и скромно помогал созданию первой школы в Мелихове, и сам заботливо лечил всех приходящих к нему больных. Как писатель он нашел в Мелихове богатый источник огромных жизненных наблюдений. Здесь в Мелихове он вновь хорошо узнал русскую жизнь, русскую природу, русских людей, которых он бесконечно любил, в силу которых он верил и которые завоевали теперь заслуженную ими свободу».