44*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ

28-ое дек.

Москва

Золото мое, родной мой, ты нездоров? Умоляю только, будь осторожен, делай все, что надо, и думай, что скоро это недомогание пройдет. Как мне тяжело, что я не могу за тобой ухаживать, облегчить, сократить время. Ну, да старая это история! Что ты принимаешь, что делаешь? Ради бога, не бойся доктора, чтобы Альтшуллер ездил и следил за тобой. Мне будет покойнее. Не капризничай, дусик, прошу тебя. Мне теперь тоже грустно будет, буду думать о тебе и, конечно, проклинать себя.

Пишу тебе в костюме Насти в своей уборной. Что-то плохо приняли 1-й акт. Смотрит Плевако (Плевако Федор Нпкифорович (1843 - 1908) - известный адвокат). «Столпы» идут лениво. К. С. рассуждает как ребенок. Влад. Ив. нервится сильно. Приехал вчера, и опять простуженный, стреляло в уши, выглядит нехорошо. На репетиции были какие-то неприятные недоразумения.

Обедал у меня сегодня Ладыженский, ели его индюшку, удивительно вкусную и нежную. Он много рассказывал о своих московских впечатлениях (Писатель В. Н. Ладыженский приехал из своего пензенского имения), о компании Д. И. Тихомирова, Гольцева etc.; все ему кажется нечистым и нехорошим.

...Ужасно звал тебя и меня к себе в деревню, ужасно. Велел тебе это написать. Говорил, что если бы ты меня видел в Насте, то еще бы больше полюбил - велел написать тебе.

Я сегодня усталая, с похмелья после свадьбы. А славно вчера было, право. А главное - неожиданно весело.

Кончаю уже дома, вечером. Спектакль прошел хорошо.

...На выставке я съехалась с Леон. Андреевым и ходила с ним. У него родился сын. Жена очень страдала, дней пять. Видела на выставке Глаголя, Кондратьева, которые меня ужасно расхваливали за Настю (Глаголь (настоящая фамилия Голоушев) Сергей Сергеевич (1855 - 1920) - критик, искусствовед. Кондратьев Алексей Михайлович (1846 - 1913) - режиссер Малого театра). Не ожидали от меня. Видела Сашу с женой (А. В. и М. Г. Средины), Переплетчикова, Юона, Брюсова, m-me Бальмонт, Гославского, Телешова, со всеми разговаривала, и с Якунчиковой виделась. Приезжала позднее вел. княгиня с Сержем и со свитой. Тренов здоровался со мной (Великая княгиня - Елизавета Федоровна. Серж - ее муж, вел. кн. Сергей Александрович, московский генерал-губернатор. Трепов Д. Ф. - московский обер-полицеймейстер). Мне не хотелось. Меня находят изменившейся.

Выставка очень интересная, пойду хорошенько ее смотреть. Очень многое уже продано. Мне п тебе еще прислали приглашение на выставку. Твое я переслала тебе.

Отчего Маша мне не пишет ни строчки? Я даже не знаю, как она доехала. Попроси ее написать. Я ведь тебе пишу каждый день, и мне прямо нет времени писать. Она должна бы это понять.

Я играю почти каждый день, днем - репетиции. Новая роль, трудная и большая, на душе и в голове (Роль Лоны в «Столпах общества»). Мне кажется, что только теперь я понимаю, что значит «делать» роль. Это мучительно, ты знаешь? Мучительно и хорошо. Меня всю пожирает образ, который я хочу создать. Может ведь не выйти ничего, а терзаешься все равно.

Сейчас Владимир Иванович говорил, что получил письмо от тебя.

Голубчик, с каким нетерпением буду ждать письма твоего! Умоляю, не утомляйся, пиши хоть несколько строк, чтоб я знала только, как ты себя чувствуешь. Письмо это получишь уже 1-го января 1903 года. Итак, с Новым годом, дорогой мой! Шепчу тебе па ухо много, много хорошего, нежного, ласкового. Мне так хочется ласки.

Спи, дорогой мой, крепко и выздоравливай скорее. Целую крепко, крепко.

Твоя собака

Слыхал, что «Курьер» запретили на 3 месяца? Все взволнованы. Из-за Скитальца (13 декабря 1902 г. в «Курьере» был напечатан «Гусляр» Скитальца. Председатель Московского цензурного комитета писал о «неблагонадежности» Скитальца и «Курьера»: «Так как этот господин давно уже сотрудничает в названной газете, то с большею вероятностью можно сказать, что редакции заранее было известно, что будет читать Скиталец и по разрешенной программе и вне ее» («Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка», М., «Наука», 1965, стр. 169)).