Голубчик мой, родной мой, ты мне такое грустное письмо прислал! Нет меня около тебя, чтоб утешить, чтоб разговорить тебя. Дусик мой, а вдруг ты здесь долго, долго проживешь! Мы побеседуем с Таубе и увидим, как дальше будет. Во всяком случае я ему больше поверю, чем Альтшуллеру.
Ты здесь будешь душой покойнее, и от этого и здоровье будет лучше. Право, дусик! Как выпадет снежок, я тебе напишу, и ты собирайся в путь. Здесь оживешь. Увидишь людей, жизнь, сутолоку, нервы, а что ни говори, это заманчиво.
Мне хочется говорить с тобой, а не писать. Мне так многое хочется сказать, что всякое письмо кажется бессодержательным, и не знаю, что писать.
Репетировали «Одиноких». У меня все-таки не выходит 4-ый акт. Не понимаю его. Не чувствую. Меня это нервит.
Была на выходе в «Цезаре». В промежутке между 1-м актом и Форумом читала вслух «Розу Берндт» Гауптмана.
Прислало ли «Знание» тебе эту пьесу? Хорошо, захватывает, только много что-то евангелия. ...