ДОМ ПАВЛА ЕГОРОВИЧА ЧЕХОВА. Улица Розы Люксембург, 77

Одноэтажный белый домик в три окна, второй от угла Донского переулка. Справа от калитки на стене дома мемориальная доска. На ней значатся слова:

В ЭТОМ ДОМЕ ЖИЛ

А. П. ЧЕХОВ

С 1874 ПО 1879 г.

Сюда перебралась семья Павла Егоровича Чехова после неудачной попытки организовать широкую торговлю недалеко от вокзала в доме Моисеева.

На постройку домика пошли все имеющиеся средства, и, кроме того, 500 рублей пришлось взять под вексель из местного общества взаимного кредита. Помимо дома, в глубине двора был выстроен флигель (он сохранился), предоставленный квартирантке Савич, прозванной Антоном Павловичем за ее шепелявость «шамшей».

В четырех комнатах дома, выходящих окнами на улицу, поселился Павел Егорович с семьей, а полуподвальное помещение дома было отдано под квартиру тетке Феодосье Яковлевне Долженко с сыном Алексеем.

Для увеличения бюджета семьи Павел Егорович взял на квартиру гимназического товарища Антона Павловича П. Сергиенко, ученицу женской гимназии - А. Селиванову и ее дядю - Гавриила Парфентьевича Селиванова, чиновника коммерческого суда. Этот последний дома бывал мало, проводя свободное время в клубах, где удачно пополнял свой заработок игрой в карты.

Павел Егорович в это время торговлю свою перенес на Новый базар, в Гостиный двор. Здесь торговля, как и прежде, шла неважно, покупателей с Нового базара отбивали богатые оптовики. Павел Егорович потерял надежды на улучшение своих дел. Он уже не служил по выборам, хор его давно распался. Вся жизнь семьи потекла замкнуто, ощущалась нужда.

В первые годы жизни на новом месте братьям Чеховым не приходилось часто просиживать в лавке Гостиного двора, но посещение церкви оставалось обязательным.

Летом братья Чеховы с товарищами ежедневно посещали банный съезд (Конец Исполкомовского переулка, выходящий к городскому пляжу.), где по целым часам плавали и резвились в море, неподалеку от гавани ловили рыбу. Берег здесь был усеян острыми камнями, и однажды Антон, бросившись с берега в воду, рассек себе камнем лоб. Шрам на левой стороне лба остался у него на всю жизнь.

Друзья совершали далекие прогулки в Елизаветинский парк и Карантин, которые давно уже объединились и представляли собою одно целое. В парке на главной аллее, которая вела к крутому берегу, была устроена беседка с колоннами. В ней нередко бывал и в гимназическую пору и будучи известным писателем А. П. Чехов. Эта беседка описана им впоследствии в рассказе «Огни».

Иногда братья Чеховы ездили далеко за город в гости к дедушке Егору Михайловичу, управляющему имением сначала в слободе Крепкой, а затем Княжей.

Впечатления одной из этих поездок были воспроизведены Антоном Паловичем в рассказе «Красавицы».

В 1875 году Г. П. Селиванов познакомил Антона Павловича со своим братом Иваном Парфентьевичем, владельцем большой усадьбы в Донецком бассейне. И. П. Селиванов пригласил Антона Павловича к себе на каникулы. На обратном пути из имения Антоша выкупался в холодной воде и очень тяжело заболел. Постоялый двор, куда завез его во время болезни И. П. Селиванов, и его обитатели позже были выведены Чеховым в повести «Степь».

В 1875 году Александр Павлович после окончания гимназии поступил в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Вместе с ним уехал в Москву и брат Николай, поступивший в Училище живописи, ваяния и зодчества.

Антон Павлович с этого времени заводит с Александром постоянную переписку. Для братьев он сочиняет рукописный журнал «Заика» с карикатурами.

Наступил 1876 год, принесший семье Чеховых ряд тяжелых невзгод и испытаний. Павел Егорович окончательно разорился и вынужден был в апреле закрыть свою лавку в Гостином дворе. Вексель, выданный на 500 рублей, несколько раз переписывался, пока Павел Егорович не признал себя несостоятельным должником. Поручитель Костенко, гарантировавший вексель, погасил его сполна, но предъявил Павлу Егоровичу встречный иск в коммерческом суде.

Павел Егорович, боясь попасть в долговую тюрьму, тайком уезжает из Таганрога в Москву к своим сыновьям.

Оставшись без мужа, Евгении Яковлевна обратилась за помощью к Г. П. Селиванову, который уверял, что окажет ей со своей стороны бескорыстную помощь. Однако, ловко прикинувшись сердолюбцем, Селиванов нагло обманул Евгению Яковлевну. Он уплатил предъявленную к взысканию сумму в 500 рублей и, закрепив дом за собой, торжественно объявил себя полновластным хозяином.

В июле 1876 года с дочерью Марией и сыном Михаилом мать уехала в Москву. Иван был определен к тетке Марфе Ивановне Морозовой, а Антон Павлович остался один в опустевшем доме, который еще недавно принадлежал его отцу. Вначале Антоша хотел перебраться к кому-нибудь из родственников, но новый хозяин, Гавриил Парфентьевич, предложил ему остаться.

За стол и квартиру Антон Павлович должен был готовить племянника Селиванова, Петю Кравцова, к поступлению в юнкерское училище.

Юноши быстро сошлись характерами, и между ними вскоре установились хорошие, дружеские отношения. Летом Кравцов пригласил Антона Павловича к себе на хутор, владельцем которого был его отец, богаты помещик Донецкого округа.

Там Антон Павлович «научился стрелять из ружья, понял все прелести ружейной охоты, там он выучился гарцевать на безудержных степных жеребцах... Там не знали счета домашней птице, которая настолько дичала, что не давалась в руки, и для того, чтобы иметь курицу на обед, в нее нужно было стрелять из ружья. Там уже начиналась антрацитная и железно дорожная горячка и уже слышались звуки сорвавшейся в шахте бадьи («Вишневый сад»), строились железнодорожные насыпи («Огни») и катился сам собой оторвавшийся от поезда товарный вагон («Страхи»).» (М. Чехов. «А. Чехов на каникулах».).

Ездил Антон Павлович и в усадьбу своего товарища В. И. Зембулатова.

Оставшись один, вдалеке от родных, молодой Чехов не растерялся; он упорно и настойчиво преодолевал одну трудность за другой. Помощи от родных ему не приходилось ждать, наоборот, они от него ждали помощи. Чехов стал репетитором; в дождь, в холод приходилось ему ходить на окраину города, далеко за шлагбаум, заниматься с отстающими учениками. Кроме того, немало времени у него уходило на занятия с племянницей хозяина А. Л. Селивановой.

Из Москвы Чехов получал нерадостные письма от матери. Евгения Яковлевна писала:

«Еще нам шубы нужны, сегодня ночью шол снег. Кровать продай Машинькину, а что за нее просить мы и сами не знаем как тебе бог поможет так и продай... Не останавливай присылай скорей наше имущество, пришли хотя с Лободой если наше послал, айвы хоть фунт и орехов грецких, пожалуйста скорей присылай. Я простудилась без постели и одежды, деньги Митроф. Егор. даст».

Евгения Яковлевна Чехова, мать писателя

В Москве Павел Егорович сразу не мог получить работу, и поэтому вся семья влачила полуголодное существование. Деньги от продажи вещей, присылаемые Антошей, и незначительная помощь со стороны Александра и Николая - вот и все «доходы» семьи Чеховых в то время.

Не легко было читать Антону Павловичу скорбные письма матери; он заботливо выполнял ее поручения и шутками в письмах рассчитывал рассеять гнетущее настроение родных. О том, как жилось Антону Павловичу в Таганроге, говорит одно его письмо к Александру: «Я здоров, а коли здоров, то значит и жив; одна у меня только болезнь секретная, которая мучит меня, как зубная боль, - это безденежье».

Александр в ответном письме утешает брата: «Судя по твоему последнему письму, тебе не особенно живется! Полно, перемелется - мука будет».

В декабре 1876 года Александр посылает брату 15 рублей и приглашает его приехать в Москву на праздники: «Твой приезд доставит большое удовольствие всей семье... обратный путь на мой счет». Однако Антоша сумел выехать к родным лишь в апреле следующего года.

В Москве он близко сошелся с двоюродным братом Михаилом Михайловичем Чеховым, с которым переписывался еще задолго до поездки. Возвратившись в Таганрог, Антон Павлович обращается к нему с просьбой позаботиться о матери: «Будь так добр, продолжай утешать мою мать, которая разбита физически и нравственно. Она нашла в тебе не одного племянника, но и много другого, выше племянника. У моей матери характер такого сорта, что на нее сильно и благотворно действует всякая нравственная поддержка со стороны другого... Для нас дороже матери ничего не существует в сем разъехидственном мире, а посему премного обяжешь твоего покорного слугу, утешая его полуживую мать».

Эта большая любовь Антона Павловича к матери проходит красной нитью через всю его переписку с близкими и родными,

Несмотря на невзгоды и лишения, Антон большое внимание уделяет самообразованию. Он никогда не ограничивался тем, что давала ему гимназия. В три последних года своей жизни в Таганроге он часто посещает городскую библиотеку, драматический театр, выписывает газету.

Оставшись один, Антон Павлович особенно часто бывает в доме своего дяди. Митрофана Егоровича, расположенном рядом с домом Павла Егоровича (ул. Розы Люксембург, 75).

Все Чеховы питали к Митрофану Егоровичу большую привязанность и относились к нему с уважением.

Митрофан Егорови ч отличался мягким, добродушным характером, ласковым, непосредственным отношением к детям. Еще гимназистом младших классов Антоша часто бывал в семье дяди, слушал его занимательные рассказы, делился с ним своими мыслями и надеждами. Несомненно, что на формирование будущего писателя, наряду с матерью и отцом, сильное влияние оказал дядя Митрофан Егорович. «Я буду всегда говорить хорошо, отзывается о нем Антон Павлович, за его добрую душу и хороший, чистый, веселый характер» (из письма к М. М. Чехову от 7 декабря 1876 года).

Дядя был для юноши добрым, отзывчивым другом. Об этом с большой благодарностью говорит Чехов в письме к Митрофану Егоровичу от 11 апреля 1886 года: «Дело не в том, что вы родной дядя, а в том, что мы не помним того времени, когда бы вы не были нашим другом... Вы, сами того не подозревая, были нашим воспитателем, подавая нам пример постоянной душевной бодрости, снисходительности, сострадания и сердечной Мягкости...»

Все дни у Митрофана Егоровича были распределены между торговлей в лавке, исполнением обязанностей церковного старосты, различными благотворительными деяниями и домашним богомолением.

Не находя для своей энергии и способностей серьезного применения, он принимал деятельное участие в благотворительных мероприятиях и религиозных служениях, над которыми сам же иронизировал. Он исполнял должность казначея и главного руководителя благотворительного братства при соборе, которое на свои небольшие средства воспитывало двух бедных учащихся: одного - в университете, другого - в гимназии.

Благотворительность Митрофана Егоровича не знала границ. В день своих имении он открывал ворота своего дома, устанавливал двор столами, и всякий желающий мог свободно входить. Голодных и бездомных людей во двор набивалось очень много; одни уходили, другие приходили,- и так с утра до позднего вечера. Митрофан Егорович ходил между столами и приглашал присутствующих лучше кушать.

Митрофан Егорович был большим любителем чтения; он внимательно следил за литературными выступлениями Антона Павловича и искренно радовался его успехам.

Дом Митрофана Егоровича сохранился до настоящего времени (угол ул. Розы Люксембург, 75 - бывшая Конторская, 65 - и Донского переулка). Рядом с ним находится небольшое строение с тремя окнами. Это бывшая лавка Митрофана Егоровича. В качестве небольшого магазина она использовалась и в послереволюционные годы и только совершенно недавно была перестроена в жилой дом.

Три одиноких и трудных года немного скрашенных увлечением театром, книгами а также посещениями семьи Митрофана Егоровича, наконец, остались позади. В июне 1879 года, окончив гимназию, Антон Павлович мог уже ехать к родным. Однако поездка на некоторое время задержалась. Антон Павлович, стремясь облегчить тяжелое материальное положение семьи, принялся настойчиво хлопотать о назначении себе стипендии и с большим трудом добился этого. Ему были выданы 100 рублей

(за четыре месяца сразу). Родные ждали Антона Павловича с нетерпением. Зная, как нуждаются его родные, он решает приехать к ним с пансионерами (Квартирантами с полным содержанием.).

Еще в апреле он писал в Москву: «О том, что приеду поздно, не горюйте. Время бежит живо, как не хвастай скукой. Я привезу с собой пансионера, который будет платить 20 рублей в месяц и находиться под нашим собственным ведением...»

В августе Антон Павлович покинул Таганрог. Начинался новый этап в жизни Чехова.