73*. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - М. П. ЧЕХОВОЙ

1-е окт.

Москва

Не писала тебе, милая, потому что по было минуты, чтоб присесть к письменному столу. Я, можно сказать, живу в театре и прихожу передохнуть домой. И впереди все играть, играть... Бессмысленно. Мне кажется, теперь театры не нужны. Наступает какое-то страшное время. Говорят о военном положении Москвы, вчера эта ужасная, потрясающая смерть Трубецкого (Трубецкой Сергей Николаевич (1862 - 1905) - молодой профессор Московского университета. В июне 1905 г. входил в состав делегации земских и городских деятелей к Николаю II и выступил перед ним с либеральной речью.

Внезапная смерть Трубецкого взволновала московскую интеллигенцию), ждут всего... А мы вчера открыли сезон «Чайкой»... И не было отклика в зрительном зале... Было тяжело, грустно. На вызовы хоть не выходи. Играли ли мы плохо, нужны ли теперь злободневные пьесы - не знаю, не знаю.

Мария Петровна играла хорошо, просто, чисто, но публика, кажется, любит в Нине какой-то поэтический, то есть опоэтизированный образ подстреленной чайки, а у М. П. Нина - заурядная девушка, заурядно страдающая. Потом говорят, что ее и Мейерхольда было плохо слышно, Савицкая в Маше не нравилась, Тригорин тоже. Вообще не вышло, и странное дело, я это предчувствовала...

Неужели «Дети солнца» будут иметь успех? То есть для материальной стороны дай бог, а для художественной - не пойму тогда ничего.

Горький очень недоволен был генеральной своей пьесы; теперь меняют декорацию и raise en scene 2-го и 4-го актов. Недоволен актерами, хвалит сильно только меня одну. Вообще Мария Федоровна мне так кадит в глаза, точно я ей пе товарищ. Немировичу говорила, что Кннипер стала большой актрисой. Превозносит меня и в глаза и за глаза. Что это - не знаю. И всем в театре всё об этом жужжит. Зачем это! (Роль Лизы в «Детях солнца» давалась М. Ф. Андреевой с трудом. 28 августа 1905 г. она писала Станиславскому: «У меня сейчас время ужасного сомнения в себе, мне кажется, что я никуда не гожусь как актриса, что я ничего не могу, не умею, что я неуклюжа, что все, что я делаю на сцене, банально, неинтересно, никому не нужно,- и я с ужасом смотрю на других. ...А тут еще пьеса такого близкого мне человека, как Алексей Максимович. Я уже заранее знаю: он приедет... И прежде всего - я никуда не гожусь, я совершенно не отвечаю тому представлению о Лизе, которое у него уже есть, и я заранее мучаюсь этим, что я его огорчу. Вы поймите, что я смотрю на Качалова, Книппер, Москвина и чувствую - я никогда так бы не сумела, я так не сыграю. Я читаю - и у меня все внутри дрожит слезами, у меня голова кружится от волнения, а впечатление я произвожу - фальши, и я это чувствую, понимаете?» («М. Ф. Андреева», стр. 103 - 104.)).

Что если наш театр кончается! Что же потом! Мне лезут мысли, куда себя тогда девать, чтоб зарабатывать кусок хлеба?! Вряд ли я смогу служить где-нибудь еще.

О «Вишневом саде» слышала. Как-то больно еще слышать от посторонних людей о том, что было так недавно еще близким. Я вообще как-то странно удалена от памяти об Антоне, так что мне иногда странным кажется, что я ношу его фамилию, фальшь какая-то. Когда я сижу над его книжками, когда я плачу над его пьесами, когда сижу на могиле, я чувствую, что это был Мне единственный близкий человек, чувствую, что и я ему была близка, особенно за последний год, последние месяцы, когда его душа точно оттаяла, раскрылась, и я уже начинала жить новой жизнью, а тут свершилось что-то непонятное...

Кончаю вечером после «Привидений». Не знаю, зачем я пишу тебе все это...

...«Привидения» прошли отлично. Публика принимала, аплодировала очень хорошо. Завтра я играю утром «Дядю Ваню», вечером «На дне». Славно?! Куда денется скоро мое норвежское здоровье! (Лето 1905 года Ольга Леонардовна провела в Норвегии) Кишки мои уже разладились. Боюсь опять боли в затылке.

Никого не вижу, только раза два-три был Маклаков и рассказывал, что делается на белом свете. Хочу хоть журналов выписать, да денег совсем нет. Не знаю, куда идут.

...Попробую записывать, куда идут деньги. Себе ни одной тряпки еще не шила.

Я все мечтаю, что на будущий год девочки будут у меня и я перееду этажом выше (Племянницы Ольги Леонардовны - Ада и Ольга). Мне нужно иметь около себя существо. Отчего у меня нет ребенка! Как это жестоко!

Ну, я расписалась; прости, если письмо нелепое. Когда же наконец приедете вы? Это бессовестно. Мамашу обнимаю, целую и люблю.

Пиши, когда приедешь.

Оля