[ЧТО МЫ ХОТИМ ИГРАТЬ К 20-ЛЕТИЮ ОКТЯБРЯ]

(Впервые напечатано в журнале «Советский театр» (М., 1935, № 10). В название вынесен общий заголовок газетной подборки).

Когда я читаю и смотрю на сцене современные пьесы, у меня создается впечатление, что наши драматурги очень неважного мнения о зрителе. С такой заботливостью они расставляют в своих пьесах точки над «и», так аккуратно раскладывают по полочкам характеристики, словно боятся, что зритель, чего доброго, сам не сумеет разобраться в персонажах и перепутает их, приняв положительный за отрицательный и наоборот.

Но в том-то и дело, что советский зритель во много раз умнее п понятливее. Это редкостный зритель, внимательный, чуткий, прекрасно разбирающийся в самых тончайших нюансировках. Он вовсе не нуждается в этакой старательной п просто оскорбительной заботливости авторов.

Я бы хотела к двадцатилетию Октябрьской революции увидеть наконец пьесу, в которой был бы отражен не только быт (его у нас показывают в изобилии), но вся глубина психики современных людей. Мне хочется видеть у наших драматургов более широкие горизонты. В современных пьесах стали появляться неплохие женские роли, но как все-таки примитивны изображаемые женщины! Неужто ж в нашей современности нет сложных натур?

Есть, конечно, есть. Но писатели либо не хотят, либо не умеют их видеть. Во многом здесь виновны театры. Они развращают авторов, они портят вкус зрителей, давая порою очень слабые пьесы, которым не следовало бы появляться на сцене. Здесь нужно оговориться, что в последнее время появился ряд пьес, значительно поднимающихся над уровнем прежних, но все же и нынешний уровень недостаточно высок, чтобы им встречать великий двадцатый Октябрь.

Ведь для того, чтобы, например, сыграть фру Альвинг в ибсеновских «Привидениях», надо жизнь прожить, надо знать жизнь. Да простят меня современные драматурги и не поймут меня превратно, - много ли нужно жизненного опыта для того, чтобы играть некоторые роли из их пьес?

Нет, я жду от современной драматургии к двадцатой годовщине Октября такой пьесы, в которой бы действовали живые люди, со всеми их чувствами, со всеми хорошими их качествами и недостатками. И главное, чтобы чувства этих людей были искренни, чтобы люди эти были обуреваемы большими страстями. Мне кажется, что такую пьесу мог бы написать Бабель. Он уже давно обещает пьесу нашему театру. Хорошо, если бы свое обещание он выполнил. Самый страшный бич драматурга - излишняя говорливость. Бабель не говорлив, и он, что очень важно в искусстве, имеет свое отношение к людям.

Как ни стыдно, но я не имела еще ни одной современной роли. И к двадцатилетию Октября мне очень хочется сыграть современную советскую женщину. Какую? На этот вопрос ответить трудно. Я не буду давать рецептов драматургам. Хорошо бы, пожалуй, чтобы это была женщина из народа. В своем прошлом простая, но талантливая. И вот, только при Советской власти заложенные в ней задатки сумели развернуться во всю широту. Мне кажется интересным проследить за психологией такой женщины и за тем, что из нее получилось... Если такая пьеса родится и если драматург сумеет поднять ее на психологическую высоту, мне кажется, это был бы достойный вклад в празднование двадцатой годовщины Октября.