[ВЛ. И. НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО В 1941-1943 ГОДАХ]

(Этот фрагмент печатается впервые, по рукописи, на которой проставлена дата: «17 июня 43 г.». Очевидно, это начало воспоминаний, которые О. Л. Кннппер-Чехова собиралась прочитать в театре в следующем сезоне, на сборе труппы перед возобновлением репетиций).

Мне хочется сказать несколько слов о том, каким был Владимир Иванович в год нашей эвакуации и те последние месяцы его жизни в Москве, хочется запечатлеть в памяти его внешний п внутренний силуэт.

Владимир Иванович ушел из этой жизни как-то мудро п красиво. Он до последних дней был внутренне собран и, конечно, крепко думал и знал, что жизнь подходит к концу, п все же та внутренняя и внешняя дисциплина, присущая ему, никогда не покидала его. Всегда корректный, не допускавший малейшей распущенности в своей внешности, и это, конечно, была не просто забота о внешнем облике, а как-то естественно исходило из его внутреннего облика.

9 августа 1941 г. мы уехали в Нальчик, как все думали, - на два месяца. Владимир Иванович уехал один, без своих близких, без человека, который помог бы ему в устройстве каждодневной жизни, и меня это удивляло и как-то понравилось. Конечно, все мы старались помогать ему, чем могли; Владимир Иванович очень мило улыбался, благодарил, но близко не подпускал к себе.

Вообще какая-то близость с Владимиром Ивановичем передавалась только во время бесед об искусстве, театре, актере, а в остальном он был как-то сам в себе. В Нальчике нас устроили в доме отдыха - три километра от Нальчика, в чудном грушевом парке, но Владимир Иванович на другой день переехал в город, в гостиницу. Он с юмором говорил, что трудно ему жить и знать, что есть двери, но они не затворяются, есть ключи, но они не запирают, есть водопровод, но он не действует. Правда, в .доме отдыха не было никакой обстановки; стояли конки, стол, стулья, и, конечно, ему это было неудобно.

В Нальчик мы часто ходили, навещали его. Он чуть ли не с первых же дней начал поговаривать о Москве, что ему трудно без работы, без театра, хотя Нальчик ему нравился - с его балкона открывался чудный вид на зеленые холмы, на лесистые горы, и весь этот амфитеатр венчала великолепная снежная цепь Кавказского хребта. Эта незабываемая красота природы - воздух, близость вечных снегов - так помогала нам, оторванным от близкой нам Москвы, помогала жить, и тосковать, и ждать... Владимир Иванович встречал нас всегда приветливо, говорил о своих мыслях и заботах о театре, говорил с юмором о всяких недочетах и неудобствах каждого дня. Сам все прибирал, потребовал себе большой письменный стол, водворил на нем привычный ему порядок...