Милый дусик мой, лошадиная моя собачка, как ты доехала? Как провела ты время в Севастополе с рыжим усачом? (А. К. Шапошников). Все ли благополучно?
А я вернулся с парохода не здоровый; есть не хочется, нудно, глупо в животе, ходить,не особенно приятно, голова разболелась. Не знаю, отчего это. Но самое худшее, конечно, это твой отъезд; к твоему отсутствию я не скоро привыкну.
Если ты еще не успела послать в Ялту посылку, то прибавь гамаши - они скоро понадобятся.
Читал сегодня в газетах, что «Вишневый сад» пойдет в декабре. Если это справедливо, то очень хорошо, согласен, пусть только пьеса пойдет в первых числах декабря, а не в последних. Завтра уже буду работать.
Сегодня у нас обедала Нина Корш с девочкой. А мне, знаешь, немножко беспокойно, что ты взяла у меня не 100, а 75 р. Я, стало быть, должен тебе, дусюка, 25 р.
«Новое время» все продолжает пощипывать Горького; боюсь, как бы скандала не вышло (В «Новом времени» 12 сентября 1903 г. была напечатана «Отповедь г. Максиму Горькому» В. Буренина. Буренин отвечает на статью М. Горького в журнале «Освобождение» (1903, № 24) «О кишиневском погроме», в которой Горький назвал подстрекателями погрома Суворина, Буренина, Величко и других. Буренин, возражая Горькому, утверждал, что настоящими виновниками погрома являются «прежде всего любимейшие чада его лубочного «творчества», ухарские Васьки Пеплы, Челкаши, Коноваловы и им подобные воры, грабители и душегубцы»).
Пиши мне, родная, голубчик мой, ты теперь убедилась, как я тебя люблю.
Завтра еще буду писать тебе, а теперь отдыхай, беседуй, распаковывай чемоданы. Поклонись всем знакомым, никого не пропускай. Напиши, как идет «Юлий Цезарь», не слышно ли чего-нибудь насчет «Юлия Цезаря» и проч. и проч. и проч. (В Художественном театре шли репетиции «Юлия Цезаря». В этой работе участвовала вся труппа театра). Как Вишневский?
Обнимаю, целую твои лапки. Господь с тобой.
Твой А.
Как будто я стал писать еще мельче. Правда? Сегодня буду раскладывать пасьянс solo.