Т. А. Мамедова. Ритмомелодическая организация описаний природы в повести А. П. Чехова «Степь»

В настоящее время большинство лингвистов считают ритм неотъемлемым свойством любого истинно художественного прозаического произведения. По признанию некоторых писателей, нахождение соответствующего ритма является исходным моментом их работы над произведением (О ритме художественной прозы//Вопросы литературы. 1973. № 7. ). Ритм авторского повествования зависит как от характера описываемых событий, отношения автора к ним, всей идейной направленности произведения, так и от таланта, интуиции, эстетических взглядов писателя. Ритм своеобразен у каждого большого художника слова и является важным слагаемым стиля. Особый интерес представляет ритмическая организация повествования в произведениях А. П. Чехова - выдающегося стилиста, творчество которого может служить образцом писательского мастерства.

Объектом для нашего анализа выбрана повесть «Степь» (7), поскольку, по общему признанию литературоведов, она свидетельствует о зрелости мастерства писателя и является «предтечей стиля позднего Чехова» (Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971.). Важно и то, что авторская речь здесь представлена в наиболее «чистом» виде. Вопреки широко распространенному мнению, что в повести природа, степь, люди изображаются через восприятие главного героя - мальчика Егорушки. А. П. Чудаков справедливо утверждает, что «все философско-лирические монологи, связанные с картинами степи, природы, принадлежат повествователю», который наблюдает степь вместе с героем. Эту мысль подтверждает и низкая частотность использования несобственно-прямой речи. (По подсчетам А. П. Чудакова, 10 - 12 случаев на весь повествовательный массив.)

Речь повествователя ритмически организована. Сам писатель в письме к А. Н. Плещееву от 23 января 1888 г. отмечал, что местами в повести встречаются «стихи в прозе». Определяющую роль в ритмомелодической организации текста выполняет отбор и расположение слов. Именно порядок слов определяет членение предложений на синтагмы, которые, по единодушному мнению лингвистов, являются главными ритмическими единицами. Надежный, по нашему мнению, критерий членения предложений на синтагмы предложен Н. В. Черемисиной. Чтобы разделить предложение на синтагмы, необходимо обозначить цифрами порядковые номера ударных слогов в следующих друг за другом фонетических словах (т. е. словах вместе с энклитиками и проклитиками) и при каждой из этих цифр в виде показателей степени проставить количество ударных слогов, например: «Дениска весело свистнул/ и стегнул по лошадям»: 2¹1²1¹/3⁰4⁰ (29). «Рисунки», в которые складываются цифры, обозначающие порядковые номера ударных слогов, Н. В. Черемисина назвала ритмическими фигурами, а соответствующие им «рисунки» из цифр, обозначающих количество заударных слогов,- ритмическими схемами. По данным проведенного Н. В. Черемисиной исследования, «слом» ритмической фигуры обозначает конец синтагмы. Ритмические фигуры, по ее словам, «сигнализируют о заданной автором фразировке текста» (Черемисина Н. В. Вопросы эстетики русской художественной речи. Киев, 1981.) и организуют ритм прозы. Среди ритмических фигур Н. В. Черемисина выявила три главных типа: 1) акцентная равномерность (АР), возникающая, когда последовательно расположенные фонетические слова имеют ударение на одном и том же слоге, например: «В парке было тихо» (111); 2) нарастающий акцентный ряд (НАР) с расположением ударений 123, 134, 112, 34 (как во 2-й синтагме нашего предложения); 3) убывающий акцентный ряд (УАР) с расположением ударений 321, 432, 211 (как в 1-й синтагме приведенного предложения). Индивидуальность слога писателя во многом определяется предпочтением тех или иных фигур и особенностями их комбинации в сочетании с использованием второстепенных приемов ритмизации: урегулирования величины смежных синтагм по количеству слогов, слов, размещения слов в синтагме и в предложении в зависимости от числа заударных слогов, организации смежных синтагм по принципу синтаксического и лексико-синтаксического параллелизма и т. д.

В проанализированных нами отрезках повести А. П. Чехова «Степь» насчитывается 750 синтагм (ритмических фигур). Из них неправильными являются лишь 69 (9,2%). Эта цифра намного ниже среднего показателя неправильных ритмических фигур в художественной прозе, выявленного Н. В. Черемисиной (18%), что свидетельствует о музыкальности, тщательной ритмической организованности чеховской прозы. В большинстве случаев (54 из 69) неправильным ритмическим фигурам соответствуют правильные ритмические схемы, например: «Между тем/перед глазами ехавших/ расстилалась уже широкая/ бесконечная равнина,/перехваченная цепью холмов» (16):

1¹1⁰/4¹1²/3³2²/3²2¹/3³1¹2⁰

АР УАР УАР УАР

«На далекое пространство/видны черепа и камни» (46):

3²2¹/2⁰3⁰1¹.

УАР

«На этот раз/с самого начала/во всем чувствовалась/какая-то неопределенная тоска» (7, 81):

2¹1⁰/1²2¹/2⁰1³/2²5²2⁰

УАР НАР УАР

В последнем примере вызывает сомнение неправильность ритмической фигуры 252. Обращает на себя внимание симметричность ее построения. Ритмические фигуры такого типа (232, 121 и т. д.) можно было бы назвать «рамочным акцентным рядом» (РАР). Из 69 неправильных ритмических фигур 44 характеризуются указанной симметричностью, например:

«По правой стороне дороги/на всем ее протяжении/стояли телеграфные столбы/с двумя проволоками» (48):

2¹3⁰2¹/2⁰2⁰3²/2¹3²2⁰/2⁰1⁴

РАР НАР РАР УАР

«Вдруг/в стоячем воздухе/что-nо порвалось, /сильно рванул ветер/ и с шумом, /со свистом/закружился по степи» (28 - 29):

Только 0,2% от общего числа случаев составляют абсолютно неправильные фигуры, сопровождаемые неправильными ритмическими схемами и не содержащие симметричной соотнесенности акцентов, т. е. всего две фигуры из 750.

Анализ правильных ритмических фигур показал, что у А. П. Чехова наиболее часто встречаются фигуры типа УАР-248, несколько реже - НАР (206) и АР (118). Как отмечает Н. В. Черемисина, использование ритмических фигур того или иного типа определяет и мелодику речи. Ею установлено, что «в принципе фигуре типа НАР соответствует восходящая мелодика, УАР - нисходящая, АР - однотон или волнообразный однотон».

Как правило, у А. II. Чехова ритмические фигуры разных типов чередуются, придавая повествованию мелодическое разнообразие, однако это чередование, которому чужды пестрота и бессистемность. Во многих случаях ритмические фигуры симметрично сгруппированы, например: «О необъятной глубине/и безграничности неба/ можно судить/только на море/да в степи ночью, /когда светит луна./ Оно страшно, /красиво и ласково, /глядит томно/и манит к себе, /а от ласки его/кружится голова» (46):

4¹3⁰/1²1¹/1¹2⁰/1¹2¹/3¹1¹/3¹2⁰/2⁰1¹/2¹2²/2⁰1¹/2¹2⁰/3³/1²3⁰.

УАР УАР НАР НАР УАР УАР УАР АР УАР АР НАР

В этом отрезке симметрично сгруппированы фигуры типа УАР и НАР (в первом предложении), УАР и АР (во втором). Встречаются контактные повторения одинаковых ритмических фигур (обычно двух или трех):

«Едва зайдет солнце/и землю окутает мгла, /как дневная тоска забыта, /все прощено, /и степь легко вздыхает/широкой грудью» (45) :

2⁰2⁰1¹/2¹2²1⁰/3¹2⁰2¹/1⁰3⁰/2⁰2⁰2¹/2¹1¹.

УАР УАР УАР НАР АР УАР

«...мелькал бурьян, /булыжник, /проносились сжатые полосы, /и все те же грачи да коршун, /солидно взмахивающий крыльями,/ летали над степью» (28):

2⁰2⁰/2¹/3¹1²1²/3¹2⁰2¹/2¹1⁴1²/2¹2¹.

АР УАР УАР УАР АР

Контактное расположение одинаковых ритмических фигур придает повествованию некоторую монотонность, с помощью которой писатель передает впечатление от «унылого июльского вида» степи, природы, которая «цепенела в молчании», от томящего летнего зноя. Ритмическая монотонность соответствует монотонности езды героев повести сквозь степь, понимание красоты и многообразия жизни которой доступно лишь Егорушке. Большой интерес представляют и наблюдения над ритмическими схемами. В проанализированных описаниях только 17 % ритмических схем оказались неправильными. Сравнение с результатами, полученными Н. В. Черемисиной, согласно которым в русской прозе частотность неправильных ритмических схем в среднем равна 19 - 20 %, показывает высокую степень ритмической организации чеховского повествования. Значительную ритмизующую роль выполняет выравнивание в синтагмах окончаний определенного типа: мужских 000 (ударным является последний слог фонетического слова), женских 111 (ударным является предпоследний слог), дактилических 222 (третий от конца слог). Такие схемы с акцентной равномерностью составляют четвертую часть всех правильных ритмических схем, например:

«Далеко впереди/белели колокольни/и избы какой-то деревни...» (48):

3⁰3⁰/2¹3¹/2¹2¹2¹;

«Раздался новый удар/такой же сильный и ужасный» (86):

2¹1¹2⁰/2¹1¹3¹.

Чаще других в повести выравниваются женские окончания, которые, по наблюдениям Б. В. Томашевского, придают повествованию «более мягкий, плавный характер» (Томашевский Б. В. О стихе. Ритм прозы. Л., 1929.). Важную роль в ритмической организации повествования в произведении А. П. Чехова выполняют второстепенные приемы ритмизации. Среди них видное место занимают случаи синтаксического параллелизма, когда в смежных предложениях или синтагмах совпадают состав грамматическхи членов и порядок их следования: «Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла» (16). В подобных случаях полного параллелизма наблюдается также выравнивание количества слов и ударений в симметричных частях, способствующее подчеркиванию ритмичности. Синтаксическое сходство смежных частей определяет и их интонационную близость, создающую некоторую монотонность. Более типичны для анализируемых описаний случаи неполного синтаксического параллелизма, отражающие изменчивость, подвижность прозаического ритма. При неполном синтаксическом параллелизме симметричные части, сохраняя соотнесенность в наличии и расположении главных членов, отличаются друг от друга наличием или отсутствием каких-либо второстепенных членов: «Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы» (16); «Облако спряталось, загорелые холмы нахмурились, воздух покорно застыл, и одни только встревоженные чибисы где-то плакали и жаловались на судьбу...» (29).

Выделенные члены выпадают из симметричной соотнесенности. В отдельных случаях синтаксический параллелизм дополняется лексическим: «Опять тянется выжженная равнина, загорелые холмы, знойное небо, опять носится над землею коршун» (18).

Единоначатие и синтаксический параллелизм усиливают впечатление однообразия открывающихся глазам путников картин. Большую роль в ритмической организации повести играют симметрично сгруппированные однородные члены предложения. Количество их может быть различно, но, как правило, это комбинация из двух или трех однородных членов: «В июльские вечера и ночи уже не кричат перепела и коростели, не поют в лесных балочках соловьи, не пахнет цветами, но степь все еще прекрасна и полна жизни» (45); «Пахнет сеном, высушенной травой и запоздалыми цветами, но запах густ, сладко-приторен и нежен» (45).

В лингвистических и литературоведческих работах высказываются различные мнения об особенностях ритмического членения текста у А. П. Чехова. Некоторые авторы характерной чертой чеховской прозы считают использование ритмических трехчленных фраз. Полемизируя с ними, Н. П. Бадаева отмечает преимущественное использование писателем двучленных построений (двух однородных синтаксических единиц или двух-трех пар однородных единиц) (Бадаева Н. П. Синтаксические приемы ритмизации авторской речи в рассказах А. П. Чехова//А. П. Чехов - великий художник слова. Ростов н/Д, 1960). Статистический анализ описаний природы и пейзажа в повести «Степь» подтверждает правильность последней точки зрения. Попарная группировка однородных синтаксических единиц встречается здесь в четыре раза чаще, чем трехчленные построения. Двуком-понентность является вообще характерным признаком ритмического членения текста повести. Так, из 750 синтагм 370, т. е. половина,- двусловные, 230 - трехсловные, 92 - однословные, 53 - четырех-словные и 5 - пятисловные. Такое явное преобладание двусловных (а следовательно, и двуударных) синтагм, которое при их контактном расположении в тексте создает акцентную симметрию, обусловливает ритмическую стройность текста и легкость чтения даже самых больших по объему, структурно усложненных предложений. Характернейшей чертой словорасположения в анализируемых отрывках является почти полное отсутствие инверсий, которые привели бы к усилению ударений на одних словах за счет их ослабления на других, вызвали бы темповые и акцентные перебои. Прямой же порядок слов, членение текста в основном на дву- и трехсловные синтагмы, преобладание правильных ритмических фигур и схем, их плавность, выравнивание в отдельных случаях окончаний в синтагмах, симметричная группировка синтаксических членов и ритмических фигур - все это сообщает чеховскому повествованию ритмическую равномерность, плавность и мелодичность.