140*. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВА - К. С. СТАНИСЛАВСКОМУ

18 сент. 1921

Прага

Дорогой, родной, милый, любимый Константин Сергеевич, сколько раз я начинала писать Вам и бросала... Не могу... И сейчас села писать и не знаю, что напишу...

«Порвалась связь времен...». Вся жизнь вышла из колеи, стала сложной, мучительной, непонятной...

Я невыносимо страдаю, что я не с Вами - «моими». Порою делается невыносимо - и как мне было больно читать то, что писала Мария Петровна обо мне в письме к Качалову!

Как я ждала приезда Подгорного (Н. А. Подгорный должен был приехать в Прагу, чтобы договориться с «Качаловской группой» о возвращении в Москву)! До 1-го августа ни я, ни Василий Иванович не давали решительного ответа группе - остаемся ли мы - и все ждали... Пришло 1-е августа, надо снимать театры, надо репетировать «Гамлета» - так и осталось все по-старому. Как все не мило, как все мещанские блага обесцениваются при том тяжелом душевном состоянии, которое так редко покидает меня. Оживаю, когда слушаю хорошую музыку, оживаю, когда чувствую природу близко, как это было летом...

Сегодня мы играем «Гамлета». Ставит Болеславский, с актерами работала Нина Николаевна (Нина Николаевна - Литовцева). Играем на холстах, на быстрых сменах картин. Качалов интереснее играет, чем прежде, появилась какая-то устремленность, меньше философствует. Отличный Лаэрт - Берсенев, Офелию сегодня играет Тарасова - прекрасный нерв, лицо, но... неопытна еще. Следующий спектакль - Крыжановская; очаровательная она. Она стала худенькая совсем. Я уже не мертвая королева, какою была, - как будто зажила, и «Спальню» играю с удовольствием. Как-то сегодня поможет бог! Павлов еще не очень познакомился с Полонием. Шаров - Горацио; Комиссаров и Васильев - Розенкранц и Гильденстерн. Я вспоминаю наши золотые палаты, выход актеров, всю красоту... Костюмы все шили Бодулипы, и очень хорошо. В «На дне» я играю Василису, от тоски. «Дядю Ваню» уже не играю, играет Германова. Я смотрела спектакль и буквально всем расстроилась - вспоминаю, что то же самое переживала Мария Петровна, когда смотрела другой состав. Не надо смотреть.

Пишу обо всем бегло, - если начать писать подробно, кипу тетрадей пришлось бы исписать. Стараемся делать то, что возможно при условиях нашей скитальческой жизни. «Гамлета» мы репетировали с 10 ч. утра до 4 - 5 час. и ночью, после окончания чешского спектакля.

Кончаю уже утром 19-го - сейчас надо отправлять письмо. Сыграли «Гамлета» вчера при аншлаге. Качалов был прекрасен по внешности, я бы сказала, более юный и гибкий, чем раньше. Он прекрасно сейчас играет сцепу с матерью, сцену с привидением отца, «Быть или не быть», хоть Нина Николаевна и говорит, что не все донес, что давал па репетициях. Полоний так был похож на Андрея Желябужского, что я чуть не рассмеялась. Играл лучше, по тянул немного. У нас идет и «Молитва короля», и монолог королевы о смерти Офелии, который я с любовью говорю и с большим волнением. Говорят, что весь спектакль произвел очень серьезное, волнительное впечатление. Занавески и фонари, за которые мы сильно опасались, ходили по команде. Музыку нам здесь написал чех-еврей, юный, но очень талантливый (Музыку к «Гамлету» написал Яромир Вейнбергер). Верхний голос в мадригале и на кладбище пела зиминская певица Вирен, а наши девы вторили, и на фоне низких голосов красиво разливался верхний голос. Шаров - очень хороший Горацио. Тарасова не все наработанное донесла, по не терялась, не мазала куски. Комиссаров готовит карикатуру: Нина Николаевна, сидящая на «кусках». Единственный свободный человек в спектакле - Германова; она смотрела и приходила очень взволнованная. Дай бог, чтоб было хорошо!

Все мысли летят к Вам, все, что есть в нас хорошего, - все от Вас! Если бы Вы знали, с какой любовью все мы думаем п говорим о Вас, о нашем... «Косте», о его прекрасной белой голове, о его красоте и чистоте душевной... Не думайте только дурно о нас, не думайте, что мы отрываемся, что мы не хотим соединения... Все, что случилось, - это рок, и все еще соединится. А я мечтаю, что, когда мы все будем вместе, Станиславский взмахнет крылом и создаст еще театр, какой теперь нужен, и это будет в России! Обнимаю и целую Вас крепко b нежно, как люблю.

Ваша всегда Ольга Книппер

Ничего не написала о большой любовной работе Гремиславского - вообще оба «славские» были на высоте, Ричард тоже (Ричард - Р. В. Болеславский).

Написала письмо, и оно кажется таким глупым, и сотой доли не рассказала и не сказала того, что нужно. Простите!